— Мы, наверное, видимся в последний раз… Прошу тебя, будь мужчиной.
— Рвать на себе волосы и биться головой о стену я не стану, — криво усмехнулся Сергей.
— Я знаю, ты сильный человек.
— А он?
— Он собраннее тебя и…
— Умнее?
— Я не то хотела сказать, — досадливо поморщилась Лена. — Он будет гораздо лучше ко мне относиться… И мне с ним будет легче, чем с тобой… Видишь ли, Сережа, я тебе всегда была нужнее, чем ты мне. Ты говорил, что тебе хорошо со мной, легче дышится, чем дома, лучше работается, интереснее, чем с женой… Ты все время меня с кем-то и с чем-то сравнивал! Наверное, ты прав. Но мне не хотелось бы вечно быть удобной для тебя… Ведь ты никогда не задумывался, а чем я дышу? Что мне в жизни надо? И так ли мне хорошо с тобой, как тебе со мной? Или это никогда у женщин не спрашивают? Вот почему я не захотела за тебя замуж выходить, дорогой Сережа! Ты требовал от меня всего, а мне не собирался отдать ничего, потому что ты все отдал своей жене, которую, видимо, по-настоящему любил, да, пожалуй, и сейчас еще любишь.
— А он тебе все отдал? — спросил Сергей и сам почувствовал, какой у него хриплый голос.
— Да, — просто ответила она. — Он глубже понимает меня. И думает не о том, как ему будет хорошо со мной, а как хорошо должно быть мне с ним… И он все сделает, чтобы это было так, хотя и очень увлечен, так же как и ты, своей работой…
— Убедительно, — сказал он.
— Что? — не поняла она.
— Давай выпьем? — предложил он. — Вдвоем. Без него, твоего Владислава…
Расплескивая на стол, с верхом наполнил рюмки, залпом выпил. Выпила и она. Всю рюмку до дна.
— Ты хоть понимаешь, как ты мне сейчас необходима?
Глаза ее немного расширились и снова сузились. Две миндалевидные амбразуры, заполненные холодной синью. Он так и не понял, улыбнулась ока про себя или, наоборот, нахмурилась.
— Весь ты в этом, Сережа, — вздохнула она. — Опять я тебе необходима… Может быть, я ему еще больше необходима, чем тебе? А он — мне.
— Ну его к черту! — сказал Сергей.
— Это, конечно, проще.
— Я, может быть, из-за тебя и развелся…
— Ты все равно бы развелся. Сейчас или позже.
— А ты, Ленка, жестокая!
— Не я, Сережа… Жизнь.
— Не хитри, ты не умеешь, — сказал он. — Ты уже все решила.
— Думай, как хочешь.
У него на душе было так скверно, что хотелось кричать. Пока был Владислав, Сергей еще держался, не подавал виду, как он подавлен и убит. Не хотелось этого показывать и перед Леной. Он знал, что потом, когда останется один, будет по-настоящему плохо. И одному ему сейчас не хотелось оставаться. Не верилось, что вот в этой комнате, где провел столько счастливых часов, он сидит в последний раз и, возможно, больше никогда ке увидит эту женщину с редкостными глазами…