— Самое подходящее место для философа, — усмехнулся Блохин. Он лежал, положив голову на колени Капы, и смотрел в небо. Длинные светлые волосы, зачесанные назад, слиплись после купания в отдельные пряди.
— Я сам буду дом строить… — Слон вытянул перед собой две большие крепкие руки. — Вот этими рычагами… Построю дом, посажу яблони, вишни и буду в школе ребятишек уму-разуму учить.
— Сколько тебе еще учиться? — поинтересовался Сергей.
— Последний год. Сдам государственные экзамены и со студенческим отрядом поеду в Казахстан. На три месяца. Как раз на дом и заработаю. Там много платят, а у меня шесть разных профессий. Могу на бульдозере, самосвале, могу дома строить и колодцы копать… Я ведь каждый год куда-нибудь езжу.
— Что же тогда здесь прохлаждаешься? Мальчишкин взглянул на Сергея и улыбнулся. Лицо у него широкое, открытое. Выгоревшие добела волосы челкой спускаются на лоб. Небольшие светлые глаза глубоко посажены. Голос немного хрипловатый.
— Сегодня что у нас, пятница? А в среду я уже буду в Мурманске, а оттуда с ихтиологами в Терский район, на глухие ламбины, так называют там лесные озера. Говорят, палец сунешь в воду, а рыба уже хватает…
— На палец не ловил, — усмехнулся Сергей. Наташа почти не вступала в разговор. Вино она тоже не пила и держалась несколько отчужденно от всей компании. Подобрав под себя длинные ноги, сидела на своей брезентовой куртке и пристально смотрела на огонь. И блики плясали в ее широко открытых глазах. Иногда губы девушки трогала легкая задумчивая улыбка. Несколько раз Сергей поймал ее отрешенный взгляд. Прямая, как камышинка, сидела она немного в стороне от костра, и по длинным волосам ее струились дрожащие красноватые всполохи. Сергей ободряюще улыбнулся ей, но она не ответила. Все так же прямо и открыто смотрела ему в глаза с непроницаемым выражением на лице. Он подумал, что она, наверное, и его сейчас не видит…
Наблюдал Сергей и за Женей Мальчишкиным. Этот огромный и сильный парень все больше ему нравился. Явно не глуп, многое повидал в своей беспокойной бродячей жизни, много поездил по стране, не лишен чувства юмора. А все эти скандалы и драки — это от избытка энергии, переполнявшей его.
Мальчишкину двадцать четыре года, он уже успел жениться и развестись. У него двухлетняя дочь. Обо всем этом, ничуть не смущаясь и не выставляя себя в наивыгоднейшем свете, поведал сам Слон. Он не скрывал, что любит жену и во всем виноват сам: мало уделял ей внимания, одно время много пил и гулял, а потом эти ежегодные отлучки на два-три месяца… Другие с молодыми женами на юг едут, а он с экспедицией забирается в такую глушь, где и нога-то человеческая до них не ступала… Вот и достукался, потерял жену. Несколько раз просил ее вернуться к нему, но она отказалась наотрез, а с родителями ее он, Женя, в большой дружбе.