— Я не буду пить, — отказалась Наташа.
Блохин опрокинул стакан, взглянул на закуску, но ничего не взял.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он.
— Я слушаю.
Он налил еще раз, снова выпил, не закусывая. На его скулах напряглись желваки, на лбу возле виска набухла синяя жила. Наташе стало неприятно смотреть на него, и она отвела глаза в сторону.
— Ты должна быть со мной, — сказал он. — Капа — это все ерунда. Детские развлечения. Мне нравишься ты.
— Пожалуй, тебе лучше уйти, — нахмурилась Наташа.
— Он всегда и во всем был впереди меня… — продолжал Блохин, не обратив внимания на ее слова. — Был фоторепортером, потом литсотрудником, а теперь вот почти писатель… Я завидовал ему. Завидовал таланту, тому, что у него была красивая жена… И что интересно, когда он развелся с ней, она и мне перестала нравиться… Помнишь, ты облила меня чернилами? Я ведь первый обратил на тебя внимание. Я думал, это просто так, а потом понял, что люблю тебя. С тех самых пор. И вот опять он перешел мне дорогу… Думаешь, я не видел, как ты на него вчера смотрела? На этот раз у него ничего не получится… Я женюсь на тебе!
— А я за тебя не хочу выходить замуж, — отрезала Наташа.
— Почему? — тупо уставился он на нее.
— И не стыдно тебе? — посмотрела ему в глаза девушка. — Только что был с другой… а теперь пристаешь ко мне!
— Я Капку пригласил, чтобы тебя позлить, — сказал Блохин. — Это ведь несерьезно… А ты — это другое дело. Я правду говорю…
— Ты сейчас меня злишь, — перебила она.
Он молча смотрел на пустой стакан и барабанил пальцами по столу.
— Я до сих пор не знаю, кто из нас у кого стоит на пути: я у него или он у меня? — сказал он.
— Сейчас ты, — сказала Наташа.
— Я все время думаю о тебе, — бубнил он. — Только о тебе. Я ведь тебе друг?
— У тебя есть единственный шанс остаться моим товарищем, — спокойно сказала она. — Это сейчас встать и уйти.
— К дьяволу! — грохнул он кулаком по столу так, что бутылка подпрыгнула, а стакан, налитый для Наташи, опрокинулся. — Чем я для тебя плохой? Сергей лучше, да? Но почему, почему? Объясни мне! Я хочу это понять! Слышишь?!
— Это невозможно объяснить, — ответила Наташа. — И, что бы я ни сказала, ты меня не поймешь… Слишком мы разные, Сева.
— Нет, я хочу понять! — орал он. — Говори!
— Мне нечего тебе сказать.
Ей становилось все тревожнее и тревожнее. Она никогда не видела Блохина таким. Багровое потное лицо и безумные белые глаза.
— Подумаешь, написал очерк! Или даже повесть, которую, еще неизвестно, напечатают ли… Я тоже напишу книжку. У меня уже есть несколько рассказов… Я буду писателем, вот увидишь! И мы будем вместе! Всегда. Я пью за это! Слышишь, Наташа? За нас с тобой!..