– Не хотите по-человечески… – начал было господин, но его голос потонул в вое:
– По-человечески, говоришь! Это ты называешь по-человечески?!
Наташа видела, как «зеленый» господин сделал знак охране. Те образовали «коридор», и группа покинула помещение.
Соседи торжествовали.
– Ну вот и все, только пусть сунется. Только пусть попробует! – галдели все радостно. Кто-то предложил сбегать в коммерческую палатку и отметить всеобщую победу. И только Наташе было тревожно. Казалось, только она понимала, что никакой победой не пахнет, хотя бы потому, что борьба еще не началась. А вот когда она начнется, тогда мало не покажется.
– Ну что? Почему так долго? Что говорили? – спросила ее тетя.
– Говорили, что всех хотят выселить.
– Они не имеют права!
– Мы этого пока не знаем. Документы никто не показал. Но, может, блефуют. Понимаешь, никто не приватизировал квартиру. Только мы и еще пара семей. Этим могут воспользоваться.
– Никто ничем не воспользуется! – воинственно воскликнула тетя. – Мы будем бороться! Мы будем стоять насмерть.
Наташа улыбнулась.
– Не смейся и будь подальше от этих дел! – сурово сказала тетя. – Мы с твоим мужем знаем, что делать.
Муж вечером, узнав, что Наташа все-таки ходила на собрание, раскричался:
– Зачем тебе это надо?! Без тебя будут воевать! Ты видела, какие люди молодцы? Ты видела, какой настрой. Мы до Моссовета дойдем…
– До мэрии, – поправила его передовая тетя.
– Не важно! Мы будем бороться! Но ты должна обещать, что не будешь вмешиваться. Ты должна беречь себя и ребенка.
– Обещаю, – серьезно ответила Наташа.
Прошло десять дней. Жильцы убрали листовки, сорвали объявление о собрании, еще раз или два они собирались в домоуправлении, чтобы выработать общее направления борьбы. Дух сопротивления не угасал. По-прежнему пересказывали друг другу о том, как появился человек в зеленом пальто, с пистолетом и охранниками, и о том, как выгнали непрошеных гостей. Чем больше проходило времени, тем маловероятнее казались неприятности, тем крепче росла уверенность в победе. Наташа дорабатывала последние недели перед декретом. Она поправилась, потеряла аппетит, соглашалась есть только сырники со сгущенкой. Тетя Полина, ставшая активисткой, тем не менее зорко следила за тем, чтобы Наташа высыпалась и не нервничала. По вечерам тетя с Антошиным шушукались на кухне.
Однажды ночью Наташе приснился шашлык. Такой аппетитный, такой горячий. Наташе снилось, что мясо жарится прямо на углях, что вот-вот – и оно будет готово, вот-вот она вопьется в него зубами, а пока она вдыхает запах дыма, который стелется над землей.