– Где Юля?
– В саду. Где ей ещё быть? Ты от вопроса не уходи. Где работать намерен?
– Она такая же?
– Какая такая? – раздражённо рявкнула Маша.
– Такая же, как ты?
Она скривилась и посмотрела на меня так, будто я был ей не мужем, а кучей дерьма, испачкавшей её дорогие итальянские туфли.
– Уходи. – Я уставился в потолок, не желая больше ни говорить с ней, ни видеть её.
– Семёнов, что за бред ты несёшь?
– Пошла вон! – сквозь зубы процедил я, сжимая кулаки.
Она поднялась и немного постояла надо мной, будто размышляя над чем-то. Затем развернулась и, громко цокая высокими каблуками, пошла к двери. Уже в проёме обернулась и небрежно бросила:
– Пса я усыпила. Слишком дорого обходилось содержание. На одну зарплату не потянем.
Хлопнула дверь. Ещё несколько мгновений я держал себя в руках, а дав волю чувствам, с диким рёвом приложился кулаком по прикроватной тумбочке. На пол со звоном посыпались пузырьки и ампулы с лекарствами.
В палате воцарилась тишина. Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, взять себя в руки, и с удивлением отметил, что не испытываю того испепеляющего чувства очередной утраты, которое пережил в тот вечер, первого ноября две тысячи восьмого. Сейчас, лёжа в больничной койке под капельницей с антибиотиками, я прекрасно отдавал себе отчёт, что не смог вернуть навсегда утраченных людей, но в то же время ощутил совсем уж неуместное чувство – чувство умиротворения. С первого дня пребывания в этом чужом мире я подозревал, что с ним что-то не так, но усердно старался закрывать на это глаза, не придавал значения. Куда как важнее было то, что жена и дочь снова со мной, снова живы. Но как бы я ни старался избавиться от этого назойливого ощущения, оно всё равно зудело где-то в глубинах рассудка. А теперь всё встало на свои места и стало легче…
Мои размышления прервала вошедшая в палату мед сестра-практикантка. Довольно миловидная особа, которая несколько минут назад ставила мне капельницу. Она убрала осколки битых пузырьков, подала мне термометр и собралась уйти, но я её окликнул:
– Простите, вы не могли бы уделить мне несколько минут?
– Что-то случилось?
– Нет, всё нормально. Просто я хотел бы задать вам один… деликатный вопрос.
Она удивлённо вскинула брови и с интересом посмотрела на меня.
– Скажите, если бы я сказал, что люблю вас, что вы обо мне подумали бы?
Её красивые брови подскочили ещё выше, округляя и без того большие глаза, она улыбнулась:
– Не поняла… Это угроза?
– Ну почему же угроза? Совсем не угроза…
Но она перебила:
– Семёнов, вы только что сказали, что убьёте меня и говорите, что не угрожаете?