Никак?
И я почувствовал… Впервые в жизни почувствовал это сомнение. Сидел в церковном дворе и, как заторможенный, тупо смотрел на экран мобильника, не решаясь ответить на вызов. Я просто не понимал, кто звонит. Чья мама? Моя? Или того человека, который не вернулся домой? Того, чьё имя я ношу? Чья?
А на что я надеюсь? На то, что его мама вдруг скажет «Привет, сынок»? Или хотя бы назовёт меня Коля, а не Николай? А с чего вдруг? Кого я обманываю? Я нахожусь в церкви, которая берёт деньги за проповеди! Здесь даже священники… Да чёрт возьми! Здесь у священника на шее весит цепь из тридцати сребреников! А ведь так и есть! Эти серебряные монеты – сребреники! Точно такие же, как и те, за которые Иуда Искариот продал учителя! Боже мой! Какой абсурд!
Почему-то после этой догадки улучшилось настроение. Я даже засмеялся. Тогда я не осознал, но сейчас могу с уверенностью сказать: в тот момент я навсегда отбросил иллюзии, а вместе с ними исчезла и надежда. Надежда найти здесь хоть что-то живое, кроме Юльки. И стало легче.
Теперь мне глубоко наплевать на того человека, который звонил. Я встал, зашагал в сторону выхода, бросил в окошко кассы скомканную сотенную купюру вместе с выписанным счётом, быстро вышел на проспект и нажал на кнопку ответа.
– Алло! – произнёс тот голос, который когда-то пел мне перед сном колыбельные. – Здравствуй, сыночек.
Я встал на месте, как вкопанный! Несмотря на жуткий зной, по всему телу пробежал мороз, а каждая волосинка встала дыбом. Шум автомобилей, проносящихся мимо, куда-то отдалился, в груди защемило. Пришлось опереться на церковный забор, чтобы не потерять равновесие и не грохнуться на плавящийся асфальт.
– Привет, ма, – выдавил я.
– Что с тобой, Коленька? Ты не заболел? Хрипишь… – Голос её был каким-то грустным и усталым.
Я стоял под палящим солнцем и не понимал, что делать и что говорить. Всё, что я, казалось, ещё минуту назад понял об этом мире, в очередной раз перевернулось с ног на голову! Ещё минуту назад я хотел и даже планировал послать звонившую женщину ко всем чертям и стереть её номер из списка контактов, а теперь готов был бежать к ней, чтобы обнять, прижаться и расцеловать.
– Пустяки, мам, простыл немного. Ты как? Будто расстроена чем-то.
– Нет, Коленька. Всё хорошо. Соскучилась просто, вот и звоню. Ты не сердись только, пожалуйста. Сама не пойму, что это со мной. Старею, наверное. Время пришло, вот и распустила нюни.
Я слушал её и ушам своим не верил. Как так?
– Что значит «время пришло»? Ма! Ты где сейчас?
– Да где мне быть-то? Где и всегда.