И я прогнала прочь мысли о шефе, с наслаждением предаваясь нарушению той самой заповеди, где что-то говорится о еде…
Суп оказался действительно вкусным, а вот блинчики вполне обычными – за такие деньги могли бы хоть икрой их помазать, а не просто в треугольники сложить рядом с сиротливой каплей кленового сиропа.
Уже завершив трапезу и ожидая счет, я не удержалась и задала Кинару один из вопросов, роящихся в голове:
– Кто такая саира?
Чертяка недовольно поморщился, нахмурился и покачал головой. Что-то обдумав, все-таки ответил:
– Не хотел, чтобы ты спрашивала у меня. Надеялся проскочить.
– Почему это? – удивилась я.
– Потому что шефу явно на руку твое незнание, – откровенно ответил мужчина, – а я его подчиненный, и мне нравится моя работа.
Я его хорошо слышала и понимала. Многое понимала из двух коротких предложений. И все же решила еще немного надавить:
– Но ведь он оставил нас наедине, понимая, что я буду спрашивать вас.
– Вряд ли он многое понимал, когда уезжал. Гнев не способствует развитию логики, – ухмыльнулся Кинар. – Но да, думаю, он заподозрит, о чем ты пыталась выведать. А уехал потому, что ты довела его своими глупыми высказываниями. В его состоянии давать волю эмоциям очень опасно, понимаешь?
Я безразлично фыркнула и тут же услышала продолжение:
– Азард Малихович вынужден был уехать, но и голодной тебя оставлять не захотел. Он знает, что я не из болтливых, Мария. Именно поэтому долгие годы мне раз за разом продлевают служебный контракт.
Ладно, последний шанс. Ударю по больному. Сделав самое несчастное личико, зашептала:
– У вас же есть дети… Представьте, что ваша дочь попадает в мою ситуацию? И никто не соглашается помочь… – Я даже всхлипнула для порядка. Хотела еще слезу выдавить, но, как ни силилась, не вышло. Благо чертяка жалостливый попался, всхлипов ему хватило.
– Ну что ты, девочка, – расчувствовался он, – не так все страшно, как ты себе представляешь. Даже наоборот. На твоем месте каждая оказаться желает. Тебе бы только одрий его пережить спокойно, не давая ему доступ к телу напрасно, а уж потом… Как в додрий перейдет – все, крути-верти, как хочется. Возьмет в любовницы – значит, все шансы и саифой стать появятся.
– Ничего не понимаю. – От растерянности забыла про роль нежной ранимой девочки, и Кинар сразу же это подметил.
– Все! Хватит с меня разговоров. Пойдем, сама у шефа спрашивай, что да как.
Я всю дорогу молчала. Молчала, пока спускались с помоста в лодку, молчала, пока плыли к берегу, молчала, пока шли к стоянке сторнов…
Уже в нескольких шагах от нашего транспортного средства Кинар снова не удержался и шепнул: