В тот момент я как раз разговаривал с командиром дивизии, в которую входил этот полк, рассказывал о прошедшем тут бое, о котором памятниками напоминала сожженная техника. Вот и получилось, что того капитана пропустил, как-то вылетело из головы.
– Бойцы слышали?
– Молчунов, он потом и передал остальным.
– Хорошо, – убирая бритвенные принадлежности в сидор, я велел полить стоявшему рядом бойцу и вымыл лицо. – Жаль, политрука нет. Я бы его заставил провести политбеседу на эту тему.
– Да бойцы и так поняли, уже много наслушались. А как вы вчера того стрелка высмеяли, что немцев тьма, что танки у него непобедимы и что авиации куча, которая все долбит и долбит.
– Да бред он нес. У страха глаза велики. Немцы просто хорошо организованы, умеют взаимодействовать с другими родами войск и имеют за спиной двухлетний опыт войны. У них своя тактика блицкригов, вот они ее и используют. Кстати, отбой тревоги. Пусть бойцы пару часов отдохнут до ужина, а там снова тренировки. Выполнять!
– Есть.
После ужина, когда мы наблюдали за новой бомбежкой Ровно – дымил он уже второй день – внезапно кто-то за косогором открыл по идущим на двух тысячах «юнкерсам» огонь.
– Наши, тридцатисемимиллиметровые бьют, – сказал стоявший рядом со мной старшина. Мы как раз отвлеклись от подсчитывания имущества, когда начался налет на город. А поскольку ничего не могли сделать, только молча наблюдали. Поэтому и удивились, кто это стреляет по высоко идущим немцам.
– Точно, – согласно кивнул я головой, продолжая крутить в руке карандаш. – Две зенитки работают. Может, из отступающих частей орудия? Мы уже сколько таких видели? Штук пять точно.
– Вполне может быть, – задумчиво протянул старшина. – Может, мне съездить посмотреть?
– Нет, не нужно выдавать наши позиции. Сейчас бомбардировщики второй волны пойдут назад, вот и будем их перехватывать. Вон, как раз Сазанов бежит.
– Товарищ лейтенант, это что, наши? – радостно спросил он.
Видимо, его тоже беспокоило, что второй день нет никаких приказов в такой неопределенной обстановке. Меня это ничуть не волновало, так что я продолжал сохранять невозмутимый и уверенный в себе вид, что передавалось бойцам. У нас не было ни одного паникера, все работали с огоньком, без вопросов, для чего они все это делают и почему не обстреливают всех пролетающих мимо немцев.
– Ты-то с чего взял?
– Так, а кто еще? Наш дивизион единственный в этом районе.
– Так я сгоняю? – тут же подскочил старшина, но поймав мой взгляд, стушевался. Я уже приучил личный состав батареи, что мои приказы нужно исполнять, а не обсуждать.