Перед молодым человеком в воздухе, подерживаемая компенсатором тяготения, висела деревянная рамочка. Багет из вощеного кипариса, тускло блестя, ограничивал собой квадрат воздуха с измененными свойствами. В принципе, можно было бы свободно обойтись и без багета, но тогда изображение, проецируемое на эфирный экран, делалось объемным. Это давало помехи на навигационный блок корабля, и строго запрещалось инструкцией.
Молодой человек имел тайное пристрастие к натуральным материалам. Кипарис, воск… Одна из немногих его слабостей. Такие недостатки позволительны тем, кому они по карману. Айзек Шармаль, выпускник гематрийского университета на Элуле, ныне – аспирант кафедры межрасовой социализации, с детства привык не считаться с расходами.
«Я пойду веселиться, – вспомнил Лючано. – Я очень хочу веселиться».
И повторил, как тогда, в первый раз:
«Бедняга».
В рамочке возникло лицо. Знакомое смуглое лицо с острыми чертами. Рот по-вехденски закрыт белой повязкой, хотя на космическом расстоянии дыхание вышедшего на связь не могло оскорбить в каюте что-то священное. Запреты вехденов – самодостаточны; они не считаются ни с какой логикой или целесообразностью, кроме законов их собственной эволюции.
«Здравствуй, Фаруд, – беззвучно произнес Лючано. Он хорошо помнил это лицо, искаженное прикосновением Королевы Боли. – Не забыл, как я тебя пытал?»
Фаруд Сагзи, в прошлом – сиделец тюрьмы Мей-Гиле, позже – энергетик студии арт-транса «Zen-Tai», кивнул, словно услышал немой вопрос экзекутора.
– Канал защищен? – спросил он.
– Да, – подтвердил Шармаль-младший.
– Надежно?
– Да.
– Капсула с модифицированной плесенью скоро будет у меня. Период распада – двадцать четыре часа. Вы уверены, что ваши теоретические выкладки сработают на практике? Куим-сё – материал нервный, непредсказуемый…
– Да, – в третий раз сказал Айзек Шармаль. – Я уверен.
– Хорошо. Ваша теория, ваша ответственность. Я связался с Юниусом, с лабораторией Юлии Руф. Она обеспечила тестовое пси-сканирование роботов. И дала обещание помочь мне сделать необходимую запись. Дальнейшую акцию я беру на себя.
Сегодня лже-сон снимал с гвоздиков одну знакомую марионетку за другой. Гематр Шармаль-младший, вехден Фаруд Сагзи, теперь вот – помпилианка Юлия Руф. Значит, ее фамилия – Руф? Хорошо…
Что здесь хорошего, Лючано не понял.
Он вообще не понимал ничего, кроме известных лиц и имен.
– Вы знаете, чем рискуете? – с холодным интересом осведомился Айзек. Так задал бы вопрос автопилот, уведомляя о смене курса. – И я, и госпожа Руф в случае чего спишем все на научные изыскания. Вам же уйти от ответственности не удастся. Вы – не теоретик. Вы – боевик. На вашем месте любой бы кипел от волнения. В случае провала вы станете для соотечественников символом измены. На века. Символ – тяжелое будущее, господин Сагзи. Невыносимое.