!» Солнечная королева.
Выглянув в окно экипажа, я поискала в толпе Мала. Он сидел на коне и следил, чтобы никто не выходил на дорогу. По его хмурому лицу было ясно, что он все видел.
Я повернулась к Николаю и от души пнула его по голени. Он екнул, но это и близко меня не удовлетворило. Я пнула его еще раз.
– Ну что, тебе стало легче? – поинтересовался он.
– Еще раз вытворишь нечто подобное, и я не стану тебя бить, – сердито прорычала я. – А просто разрежу пополам.
Он смахнул пылинку со штанов.
– Не думаю, что это мудрое решение. Боюсь, люди не одобрят цареубийства.
– Ты пока не царь, щенок! – резко ответила я. – Так что не испытывай мое терпение.
– Не понимаю, чего ты так взбеленилась. Народ счастлив.
– А я – нет!
Он поднял бровь.
– Но и несчастной ты не выглядишь.
Я снова его пнула. На сей раз его рука выстрелила молнией и схватила меня за лодыжку. Будь сейчас зима, на мне были бы сапоги, а не летние туфли-лодочки. Его пальцы сомкнулись на голой коже. Мои щеки вспыхнули.
– Пообещай, что больше не будешь меня пинать, и я пообещаю не целовать тебя, – сказал принц.
– Я пинаюсь только потому, что ты меня поцеловал!
Я попыталась выдернуть ногу, но его хватка была слишком крепкой.
– Пообещай, – повторил Николай.
– Ладно, – процедила я. – Обещаю.
– Значит, мы заключили сделку.
Парень отпустил мою ногу, и я спрятала ее под кафтан, надеясь, что Николай не заметил моего идиотского румянца.
– Чудно, – сказала я. – Теперь катись отсюда.
– Но это моя карета.
– В сделке оговаривались только пинки. Это не запрещает мне бить тебя, стукать, кусать или разрезать пополам.
Принц ухмыльнулся.
– Боишься, что Оретцев заподозрит нас в чем-то нечестивом?
Именно этого я и боялась.
– Волнуюсь, что, если проведу в твоей компании еще минуту, то наблюю себе на кафтан.
– Это всего лишь притворство, Алина. Чем сильнее наш союз, тем лучше нам обоим. Мне жаль, если это доставляет Малу неудобства, но нам это необходимо.
– Этот поцелуй едва ли был необходимостью.
– Я импровизировал и немного увлекся.
– Ты никогда не импровизируешь, – возразила я. – Все, что ты делаешь, продумано заранее. Ты меняешь личности как перчатки. И знаешь, что? Это жутковато. Ты хоть когда-нибудь бываешь собой?
– Я принц, Алина. Я не могу позволить себе такую роскошь, как быть собой.
Я раздраженно выдохнула.
Николай помолчал с пару секунд, а затем сказал:
– Я… ты действительно считаешь меня жутковатым?
Впервые в его голосе не слышались нотки самоуверенности. Несмотря на его некрасивый поступок, я почувствовала легкий прилив жалости.
– Время от времени, – призналась я.