Я не чувствую ни вины, ни стыда, никаких осаживающих меня эмоций.
Пока эта темная сила воцаряется в моей душе, угольки былого ужаса еще тлеют, но они притухли, закопались глубоко внутри, и на них можно не обращать внимания.
Я замечаю Марию Корви на дороге – точно так же она стояла в моих снах. Она указывает рукой на дорогу впереди и улыбается, абсолютно сюрреалистичная при ярком свете дня.
Я улыбаюсь в ответ. Я счастлив угодить прямиком в ее сети.
– Каждый раз, уходя, ты уносишь с собой и частичку меня, – поют Hall & Oates на волне станции 95.5 KOLS FM.
Я поднимаю вверх большой палец и проезжаю мимо Марии Корви, продолжая голосить о том, что я король мироздания.
Алистер Спаркс: «Брэндон Хоуп, тридцатидвухлетний сотрудник отеля из Санта-Барбары. Днем 18 ноября 2014 года, один час спусят после убийств на ранчо «Большой Койот», Хоуп работал на ресепшене отеля «Сансет-Касл» в Западном Голливуде, когда один из гостей начал устраивать беспорядки…»
АЛИСТЕР СПАРКС: Пожалуйста, расскажите своими словами, что произошло в тот день в отеле.
БРЭНДОН ХОУП: Мне противно даже говорить об этом, после всего, что потом открылось… Ну, хорошо. Короче говоря, этот душевнобольной человек, Джек Спаркс, устроил некоторый переполох.
АЛИСТЕР: Вы уверены на все сто процентов, что этим человеком был Джек Спаркс?
БРЭНДОН: Ну, знаете, я бы предпочел не вдаваться в эти жути. В Интернете столько разговоров на эту тему, у меня самого от этого сплошные проблемы. Пришлось уволиться из отеля, потому что какие-то психи без конца звонили, писали и даже лично ко мне на работу являлись и выговаривали мне. Короче, с моей точки зрения, если у него не было брата-близнеца, то это был Джек Спаркс.
АЛИСТЕР: Вы заявили, что впервые пересеклись с этим постояльцем, когда вы и уборщица Арлетт Ортис нашли его в подвале отеля ночью на 15 ноября?
БРЭНДОН: Знаете, он в ту ночь был как будто не в себе. Когда мы его увидели, он стоял в бойлерной, моргал от яркого света моего фонаря, по штанам расползлось пятно. Такая большая мокрая карта Италии вниз по одной штанине.
АЛИСТЕР: Вы полагаете, он обмочился?
БРЭНДОН: Я сказал, что ему нельзя здесь находиться, и он посмотрел на меня с таким видом, как будто подбирал колкий ответ. Но так ничего и не сказал и просто пожал плечами. Он был сильно взволнован и только рад был покинуть подвал. Но проходит три дня, он вваливается в отель и ведет себя, будто какой-то Харви Вайнштейн[22]. Я не знаю, от наркотиков это или от чего, но он подошел к моей стойке с таким строгим взглядом и потребовал, чтобы я перевел его в люкс. И это после того, как он отказался давать чаевые швейцару Пьеру и вместо этого заявил, что выиграл какую-то писательскую награду. Как будто Пьеру эту информацию надо на хлеб намазать.