Ведь ей он больше все равно не пригодится.
Бекс явно не понимает, что существует только для моей выгоды. Но сейчас мне от нее выгоды никакой…
Глубоко внутри настоящий я встрепенулся и хочет отобрать у меня бразды правления. Настоящий я хочет позвонить Бекс и предупредить ее держаться от меня подальше. Настоящий я думает, как бы сделать так, чтобы паспорт доставили ей с курьером. Или вовсе оставили где-то на нейтральной территории, чтобы я не знал, в каком отеле она остановилась. Я больше не могу себе доверять.
Но настоящему мне не вырвать руль у меня из рук. Настоящий я связан по рукам и ногам и валяюсь на заднем сиденье с кляпом во рту.
Я парализован, мне нечем дышать.
Я заперт внутри этой жуткой карикатуры на самого себя.
Лезвие ножа одобрительно поблескивает, пока я мысленно составляю ответ для Бекс с предложением прийти и забрать паспорт.
Да-да, приходи и забери…
Вспомни, – шепчу настоящий я, слог за слогом проталкивая послание самому себе в трещины брони Аи. – Вспомни… вспомни, что говорила Шерилин про Алистера Кроули. Лезвие!
– Да, я, я, я, я, я помню, – говорю я вслух и беру в руки телефон. – Было что-то. Он резал себя для контроля над своим эго. Ну и что?
Так порежь себя.
Я корчу гримасу.
– С какой стати мне, мне, мне, мне, мне это делать? – вопрошаю я, набирая ответ Бекс.
Очисться. Возьми контроль над Аей. Спаси Бекс.
Не прекращая печатать, я говорю:
– Ты хочешь, чтобы я, я, я, я, я спасал неблагодарную тварь, которая предпочла мне, мне, мне, мне, мне Лоуренса и Астрала? Ни за что.
Сейчас же.
– Не-а. Это больно. Куда веселее будет пройтись этим лезвием по Бекс. Хорошо бы растянуть удовольствие. Думаю, мне, мне, мне, мне, мне это понравится.
Сообщение дописано. Я вот-вот нажму «Отправить».
Знаете, как бывает, когда тело дергается, как бы просыпаясь ото сна? Вот что происходит в этот момент. Абсолютно инстинктивная судорога заставляет меня выронить телефон и схватиться за нож. Другой рукой я поднимаю футболку, обнажая часть торса.
Прежде чем Ая успевает помешать мне, я провожу рифленым лезвием по животу и вспарываю кожу.
Я бьюсь и шиплю, когда на моем теле выступают пот и кровь. На глаза наворачиваются слезы.
Эта кровоточащая линия вспоротой плоти – победа для настоящего меня, который получает немного власти над собой и наносит еще один порез, чуть повыше.
Мир сужается до одной моей боли.
– Прекрати, – говорит Ая моим ртом. – Я, я, я, я, я бесценен.
Испугавшись, что Ая снова одерживает верх, я режу себя снова и снова, пока от моего торса не остается лишь колонка горизонтальных кровавых борозд. Лесенка из красных реек от пупка до шеи. Мой пах и простыни подо мной влажные от крови.