Настоящие проблемы начинаются тогда, когда он спрашивает про «три слова на видео». Мы молчим, потом Лиза-Джейн спрашивает, о чем он, а Спаркс только повторяет вопрос, как будто нам все должно быть понятно.
Элли спрашивает:
– Ты про то, когда оператор говорит «о боже, вот оно»?
Спаркс огрызается, говорит – нет, он не про то. Он про три отдельных слова, в начале, середине и в конце ролика.
Мы просто уставились на него. Думаем, может, он нас проверяет.
– Эти слова что, ниже порога восприятия? – говорю я.
Ребята смеются, и чокнутый британец хлопает ладонью по столу, расплескав напиток Элли.
– Нет! – кричит он. – Они не ниже порога восприятия. Они очень даже выше.
Потом он называет эти три слова, но он так пьян, что мы даже не можем их разобрать. Он добавляет:
– Все имена демонов. Почему я вам это рассказываю? Вы сами должны это знать.
Мы продолжаем смотреть на него.
Ну и дебил.
Он грозит пальцем и поочередно смотрит каждому прямо в глаза. И смеется, что некоторые чувствительные особы воспринимают с облегчением.
– Ха-ха-ха, ребята, – говорит он. – Молодцы, очень хорошо, поймали меня!
Паскаль и Элли смеются в ответ, но Астрал авторитетно затыкает их.
– Честное слово, мы и понятия не имеем, о чем ты, – говорит он Спарксу. – Я много раз смотрел видео на полной громкости, и единственные слова, которые там слышны, – это «о боже, вот оно», как и сказала Элли.
Но Спаркс хохочет, продолжая грозить нам пальцем, пока на наш столик не приносят большую пиццу.
– Да пошли вы, – бросает он заплетающимся языком, скрипит зубами и вынимает телефон. – Ну конечно, устроили тут бойкот новенькому. Что это, посвящение в секретное общество? Кому вообще сдались эти секретные общества? Полный бред.
Тогда он обращается с этим вопросом к своим подписчикам. Целых пять минут уходит у него, чтобы набрать текст: «Алло! Страшное видео. Что вы думаете о трех словах в начале, середине и конце? Сатанахия, Мания, Баракиял».
И мы сидим, ждем ответа. Элли так напряжена, что даже не ест пиццу. Я ободряюще ей подмигиваю, но знаю, что она думает: «Мне придется провести с этим имбецилом целых две недели».
Я заглядываю на страницу Спаркса. Комментарии к его записи – нескончаемая колонка из вопросительных знаков.
«Хм???»
«Какие слова??»
«Там только «О боже, вот оно», ты о чем?»
«WTF???»
«Не слышал такого. Пересмотрел. Так и не услышал??»
«Это шутка?»
Скажу так: глядя на Джека Спаркса, пока тот читает ответы, мы видим дым, валящий из жерла вулкана, и готовимся к худшему. Трясущейся рукой он изо всех сил сжимает телефон в руке. И в один момент, прежде чем его успевают остановить, он взрывается. Он хватается за стол, рывком пытаясь опрокинуть его. Пицца сползает на пол. Спаркс орет мне в лицо. Я даже не помню, что он говорил. Я тоже кричу, подходят охранники. Астрал поднимается, чтобы остановить их, но они идут напролом, хватают меня и Спаркса. Джек вопит, что мы все «грязные лжецы» и прочие гадости, пока его не вытаскивают на улицу и швыряют на тротуар. Охранники знают меня, так что меня на асфальт не бросают, но из любимого ночного заведения выставляют.