На восьмой день произошло нечто... Точнее, началось всё на седьмой день.
Анечка пришла в общежитие рано утречком и завтракала вместе со всеми, сидя у Ванессы на коленях. Она молча слушала утренние планы членов бригады, и после того, как Ванесса высказалась, ребёнок взял слово.
- Бабуль, тебя завтра хотят убить.
Это Улей. И к словам девочки отнеслись абсолютно серьёзно.
- Как, внученька, меня собираются убить.
- Застрелить. Со стены.
- С какой стены, солнышко?
- Пошли, покажу.
И Аня повела бригаду на крыльцо. Ткнула пальчиком в сторону церковного шпиля.
- Вон оттуда. Там, на большой стене, за крестом, будет дядька с ружьём.
- А когда это будет, золотая моя?
- Я же сказала - завтра.
Ванесса подсказала.
- Утром? В обед? Вечером?
Анюта подумала-подумала и выдала.
- Примерно к ужину.
Завтрак прошёл в молчании. Анечка понимала, что сообщила нечто архиважное и не теребила всех как обычно.
На следующий день все ходили в напряжении.
Шеф бригады, время от времени, сканировала Полис и, особенно, место предполагаемой засидки снайпера.
Прогноз, прогнозом, но чёрт его знает, что там на уме у киллера.
Вечером, часов в шесть, на стене действительно угнездился боец с винтовкой.
Сидя в гараже, Бабка и Скорый решали - что делать.
Уничтожить сидящего на стене - не проблема. Но надо было сделать это как-то... Показательно.
- Может взять его и пытать? - Подал идею Скорый.
- И что?
- Узнаем, кто заказал.
- Я и так знаю, кто заказал. Вексель, сука, никак не успокоится.
- Но могут быть варианты.
- Скорый, нет никаких вариантов. Надо мочить и снайпера и Векселя.
- Шеф, давай так, приведём его сюда, и заставим пристрелить Векселя. Как тебе? Пусть он, гадюка, знает, что всё обернётся против него.
- А на кой его тащить сюда. Давай обнимемся. Ты его обработаешь. Он - вон, у меня как на ладони. Расстояние небольшое.
Так и сделали. Разделись, Бабка прижалась спиной к Пашке и приступили.
Дотянулись на пару до киллера, и Пашка обработал его сознание. Заставить совершить конкретные действия Скорый конечно не мог. Но вот внушить лютую, непреодолимую ненависть к конкретному человеку сумел. Бабка указала на образ Векселя, а Пашка принудил бойца люто ненавидеть этого человека. Ненавидеть беспричинно, жестоко на инстинктивном уровне.
Через пару минут обработки, снайпер встал с расстеленного коврика, разобрал винтовку, и отправился куда-то по своим делам.
Пашка предположил.
- А если у Векселя тоже есть сенс, ментат или знахарь?
- Конечно есть. Ментат у него есть, и знахарь тоже. Сенса он, правда, лишился. Идиот. Из-за него, нам пришлось ценному мужику мозги свернуть.