И Бабка ушла в свою комнату.
Постепенно и остальные расползлись по каютам.
Только Короткий с Ванессой остались. Включили настольную лампу, разложили исписанные листы бумаги и начали тихо спорить.
Пашка посидел, послушал. Но в этих "интернальных локусах контроля", "ганглионарных системах" и "межличностных аттракциях" он ни хрена не понимал. Вообще - нихренушечки. Единственное, что до него дошло, так это то, что Улей управляется неким искусственным интеллектом.
Он поинтересовался.
- А почему именно "искусственным"?
- Дело в том, - объяснил Короткий, - что Улей, сам по себе, абсолютно бесполезен. Для него нет мыслимого, впрочем, как и немыслимого, практического, природного применения. Но абсолютно ясно, что он управляется извне. Некоторые события делают это очевидным. Но природа, в сфере сложных живых систем, не создаёт ничего бесполезного. Поэтому, если естественное появление Улья ещё допустимо, то естественно возникшая система управления им... Это невозможно.
Пашка ещё подумал и спросил.
- А может его специально внешники создали. Для содержания ферм.
- Нет, - вступила Ванесса, - внешники только пользуются Ульем, не понимая - что он такое и как он функционирует. Они нашли вход в него совершенно случайно.
Пашка ещё посидел, подумал, да и пошёл спать.
В своей кровати он обнаружил Танечку.
Она пододвинулась к стенке, освобождая ему место. И начала разговор.
- Паша, с этим надо что-то делать... Так нельзя...
Пашка понял - о чём она. Но перевёл тему.
- Да, Таня. Надо как-то внушить тебе дисциплину. Тебе же объясняли, что от группы отходить нельзя. Чего ты туда пошла?
- Паш. Я думала - раз Бабка спокойна, значит - опасности нет.
- Выводы сделала?
- Да... От группы - никуда.
- Правильно. Захотела... там... пописать, сказала: "Мужики, отвернитесь". И всё. Стеснительность тут может привести к смерти.
- Я поняла, Пашенька. Я поняла. Только я не про это начала. Надо действительно что-то делать...
- Тань, так я уже и делаю. Пансионат мы для чего строим? Всех, конечно, не спасём. Но хоть кого-то...
Таня положила голову ему на плечо.
- Знаешь... Мне обидно... Почему я тебя там не встретила? На земле...
Пашка потрогал губами её лицо. Глаза, губы, нос.
Спросил.
- Можно я тебя потискаю?
Тьма долго и как-то грустно глядела на него. Потом села, стянула с себя ночную рубашечку, снова легла.
- Ну, потискай...
Бабка не отличалась церемонностью.
Она ворвалась в каюту, включила свет и закомандовала.
- Так! Тьма, слазь с него к хренам! Успеете ещё... Красные с горохом кто будет принимать? А?
Сунула каждому по жемчужине, плеснула в маленькие стаканчики раствор. Выходя, у двери, обернулась.