Амарканд уверенно шагнул вперед – с крыши, но эта высота его не волновала. Его тело не было настоящим, а значит, не могло разбиться. Он ловко приземлился на ноги и продолжил идти так же легко, как и раньше, будто не было этого падения.
Он остановился рядом с ними. Они были так похожи… Амиар, с детства привыкший к одиночеству, не мог поверить в это сходство. Странно, да – смотреть и не верить, но по-другому не получалось.
Он много думал о своем отце, всегда, и это было естественно. Сначала он был зол. Ему казалось, что Амарканд предал его, бросил, отнял у него ту спокойную, защищенную жизнь, которая была положена наследнику первой ветви по праву рождения. Потом Амиар просто смирился, сообразив, что бесполезно обижаться на мертвецов. А став Огненным королем, он обнаружил, что смерть Амарканда была величайшей жертвой – ради него, и это усилило боль потери.
Но он никогда, ни при каких обстоятельствах не надеялся встретиться со своим отцом.
– Давно хотел поговорить с вами, – усмехнулся он. – Дана, мне жаль, что я не смог поддержать тебя так, как тебе хотелось. Но мое положение здесь давало мне не так много возможностей.
– Я не в обиде, – тихо сказала Дана, не сводя с него завороженного взгляда. Она тоже видела сходство. – Я так благодарна вам, лорд Легио…
– Амарканд. Ничего еще не закончилось, и времени у нас совсем немного, но не волнуйтесь. Теперь я все сделаю сам.
– Я не знаю, как вас благодарить…
– То, что я здесь, уже благодарность. Я ждал этого больше тридцати лет.
Аурика тоже узнала его. Может, она и не оплакивала каждую свою жертву… да она вообще никого не оплакивала. Но были те, кого даже она не смогла бы забыть, и легендарный Амарканд Легио наверняка был в их числе.
Амиар продолжал наблюдать за ним, не в силах произнести ни слова. Дана сжала его руку сильнее, и он был благодарен за эту поддержку, но даже она сейчас не могла помочь ему прийти в себя.
Это был его отец… Этот молодой маг, сейчас – его ровесник, его отец! Но смерть умеет дарить вечную молодость, пусть и на свой лад.
Амарканд был силен, уверен в себе, даже насмешлив. Он смотрел на ведьму, отнявшую у него жизнь, но и теперь не чувствовал пустой ненависти. Ненависть – для слабых, а его появление здесь было данью справедливости. Он был именно таким, каким хотел видеть его когда-то Амиар – в детстве, когда одиночество загоняло его в угол и он думал о том, что было бы, если бы его родители остались в живых. Амарканд был символом той самой жизни… хорошей жизни!
Но если бы у него не отняли ту жизнь, сегодня у него не было бы Даны. История идет так, как должна идти, и сослагательное наклонение бесполезно. «Если бы» должно оставаться несбыточной мечтой и всегда ею будет.