- Какой ужас! – воскликнул Мокроус.
«Вот ты и сочиняешь, Тео», - подумал Олег.
- Надеемся, - сказал Теодор Кительсон за себя и за Олега, - он не успел никого убить?
- А если и успел, то нет ли другого способа излечить его, кроме отделения головы от тела? Неужели только это?
- Конечно, нет. В тот момент, когда крестьяне нашли способ «помочь» несчастному, мы были далеко, иначе бы, удалось спасти многих и самого больного тоже.
- Но как? Как ему помочь?
- Сначала скажите, успел ли он уже навредить кому-нибудь?
- Это так важно?
- Да, - сказали в один голос знахари.
- Он убил троих. Трех царских людей, – сказал Мокроус и схватился за голову, словно только сейчас осознал всю глубину трагедии. - О боги! Как лютый зверь, всех троих! Какой кошмар!
- Боги не нужны. Мы поможем ему. Это один из немногих случаев, когда клин вышибается клином побольше. Нам нужно отвести его в лес и снова дать подышать этими ягодами. В большем количестве они снова вызовут приступ потери памяти.
Мокроус нахмурился.
- Он вернется прежним, поверьте мне, - успокоил его Теодор Кительсон.
- Значит надо немедля отправляться в лес.
- Вы поедете с нами?
- Конечно. Больше ни на шаг от него не отойду.
- Какая жертвенность! – восхитился Теодор Кительсон, и хлопнул в ладоши.
- Что? Жертвенность?
Лицо советника исказилось. Смысл этого слова противоречил его натуре.
- Еще бы. Когда мы отправимся в лес, то нам с Уваром ничего не будет угрожать, ведь он нас не знал до болезни, однако вы были его приближенным, верно? Значит, под ударом окажетесь именно вы, если мы не справимся. Но я очень ценю ваш поступок.
- Герой, – сказал Олег и положил руку на плечо советнику. Тощее, как у девицы и покатое, словно советник переболел чахоткой.
- Знаете, - помедлил он, - я лучше останусь здесь, послежу пока за делами в деревне, а то без присмотра ее оставлять тоже нельзя. Уверен, что вы и без меня справитесь.
- И это верно, - сказал Теодор Кительсон.
- Наместник! – крикнул Олег Лешему. – Не желаете ли прогуляться с нами? Обещаем вернуть вас к вечеру.
- Да, да. Вот только муху поймаю, - ответил Леший.
***
- Я будто чем-то переполнен, - сказал Леший. – Что-то горячее и звонкое раздирает мою голову, а иногда, вместо этого, я ощущаю как что-то липкое и тяжелое обволакивает живот. Все это хочет выйти из меня наружу, но я не даю. Что это, Тео?
- Эмоции, мой друг. Первое очень похоже на злость, или же ярость, а второе скорее напоминает мне грусть или тоску.
- Не понимаю, как вы можете постоянно ощущать эту гадость. Это должно быть очень трудно.
- Мы привыкли, - сказал Олег.