- Ты же сказал, что Леший убил моих родителей. Вот я и пошел... Убить его.
- Ух, болда! Какой же ты болда! В лес ходить нельзя больше, нет там людям прохода.
Когда мальчик снова попытался заговорить, Сизый взял его за руку:
- Пошли, сейчас же. Кто-то сказал о тебе Мокроусу. Он приходил в поле вчера, спрашивал, мог ли ты убежать. Появись ты раньше, мы с ним бы потолковали и всё, а теперь к Бокучару идти и показываться, что здесь ты. Не было бы беды, ох!
«Кто же, кроме бабки Чарухи, мог разболтать? Наверняка она и сказала», - подумал мальчик.
И он был прав. После учений Чаруха поковыляла так быстро как могла к Мокроусу, дабы сообщить о пропаже одной головы.
- Потерялась сурунча одна, ничего поделать не могла, - пожаловалась она Мокроусу.
Сизый потащил Олега. Так и пошел он, пропитанный потом, пылью и солнцем к усадьбе наместника. Дети во дворах встречали их смехом, а родители шепотом. Олег силой высвободился, и пошел рядом, показав кулак мелюзге. Надоедливый смех прекратился. Так, идя бок о бок, они вышли на тропинку к усадьбе.
- Я нашел Лешего, - сказал Олег.
- Чего?
- Нашел я хозяина леса. И говорил с ним.
- Не городи чепухи, Олег. Леший не покажется перед людьми, а если и покажется, то только чтобы загубить. А тут еще и говорил? Все знают, дух этот лишь по-звериному орет, а по-нашему ни разумеет.
- Но я с ним говорил на тридевятом. И остался жив.
Сизый остановился и посмотрел на мальчика.
- Дома расскажешь, что там с тобой приключилось, - сказал Сизый и пошел дальше.
Что-то похожее на волнение промелькнуло в его голове. Может от того, что они шли к усадьбе Бокучара. Может, на то была другая причина.
- А сейчас молчи, говорить буду я, - сказал Сизый, когда они подошли к крыльцу.
В усадьбе стоял такой шум, словно внутри развернули ярмарку, посреди которой устроили пир, бои собак и состязания певцов. Звучали слова песни, которая вызывала страх в определенных кругах:
Мы для славного князя меч,
Мы для славного люда опора.
Головешку дурную с плеч, (свист) Ха!
Чтобы меньше гуляло сброда.
А когда мы вернемся домой
Будет женушка очень рада.
На крылечко выйдет нагой, (свист) Ха!
И покажет, как сильно ждала!
Неподалеку заржали лошади. Возле конюшни стоял целый табун. Бокучар никогда не славился любовью к верховой езде, поэтому лошадей держал лишь для гонцов да прислуги. Но эти кони были не бокучарские. Седла украшала красная, богато вышитая бархатная покрышка. Могучие тела прикрывали кольчужные попоны из редких и крупных звеньев. На головах их красовались легкие налобники, украшенные знаменем местного княжьего рода: вепрь на чешуйчато-золотом фоне. Бокучарские кони на фоне гостей смотрелись совсем уж хилыми.