— Ничего не произошло, это были небольшие проблемы в академии. Сейчас уже все наладилось. А что до последних дней…то ты знаешь, что произошло с маминым Димой. Я за них переживаю.
— Я знаю. Я предлагал Люде помощь, но она отказалась. Хотя я могу найти хорошего врача. У нас Дмитрия никогда не поднимут на ноги.
— Врач стоит больших денег, — вздохнула, — ты не думал, что у нее их просто нет, — со злобой.
— Я бы решил с деньгами. Поговори с матерью, я действительно хочу помочь.
— Хорошо. Я поговорю. А сейчас мне, правда, лучше уйти, ты же лучше меня знаешь, что собирать такие ужины — заведомо провально. Мы никогда не находили общий язык, и уже не найдем, — с ноткой грусти в голосе.
— Вера, ты так выросла, я не верю своим глазам, уже такая взрослая — моя дочь, — несмело улыбнулся, ждал ее реакции, хоть какой, но Вера не отреагировала, тихо коснулась его плеча, а после и вовсе скрылась за входной дверью, оставляя его наедине с эмоциями. Стало дико стыдно и грустно. Кажется, тело потяжелело на сотни килограммов, а ноги предательски подкосились. Верно, он сам во всем виноват, вот, теперь расплачивается…
Вера вышла из парадной совершенно вымученная. Сцена с отцом у дверей подкосила ее непоколебимый дух, и иммунитет на этого человека, который она вырабатывала годами. Заранее позвонила подруге, ведь той может не оказаться дома, а она уже вышла, очень надеялась, что Алька никуда не сбежала в воскресный вечер. Стоило подруге ответить и дать добро, Караблева быстро направилась к маршрутке, еще минут двадцать, и они со Сверидовой засядут на кухне, возможно, до утра.
Пока ехала, успела набрать матери.
— Милая, как твои дела? — мать была явно в приподнятом настроении.
— Хорошо мамуль, как вы? Как Дима? А ты, держишься?
— Держусь, стараюсь, — сникла, — но есть прогресс, врачи говорят, что нам есть куда расти, все не так плохо, — с надеждой.
— Это прекрасная новость, чудная. Мам, я тут случайно как-то поговорила с отцом обо всей этой ситуации, и он предложил помощь. Предложил найти хорошего врача, бесплатно…
В трубке повисла тишина, видимо, Людмила обдумывала сказанные дочерью слова, взвешивала «за» и «против» чтобы принять решение. Приняла.
— Это было бы очень кстати, сейчас не время показывать уязвленное самолюбие.
— Я знала, что ты примешь правильное решение. Ты у меня самая мудрая, позвони ему завтра. Хорошо?
— Позвоню. Расскажи мне, как твои дела, учеба, личная жизнь? Мне же все интересно, — слышала, что мать улыбается, голос у нее стал такой искристый, по-доброму заинтересованный.
— Все как всегда, учусь, танцую, и снова учусь, танцую, — тихо рассмеялась.