- Я ж говорю, не рассчитывал попасть на допрос. Антон поднялся из-за стола, подошел к окну и, глядя в него, сказал:
- Это не допрос. Мне хочется узнать ваше предположение, как человеческие кости могли попасть в колодец?
- Какое может быть предположение. Убивать у нас некому. Разве, какой прохожий по пьянке свалился… Только я, например, не помню, чтобы у нас в округе кто-то бесследно терялся. - Столбов отогнул рукав комбинезона, посмотрел на часы. - Ехать, вообще-то, мне надо. Затянул с ремонтом, председатель и так уж сердится.
Легок на помине, в кабинет заявился Чернышев. Разведя руками, он с упреком уставился на Столбова:
- Витька, голубчик, ты уедешь сегодня или нет?
- Я что? Я хоть сейчас… - Столбов взглянул на Антона.
- Все еще не переговорили? - Чернышев устало опустился на свое место за столом. - Ох, заждались нашей помощи соседи. У вас еще надолго разговор?
- У меня все, - сказал Антон. - Пусть едет. Столбов быстро поднялся, подошел к двери и на секунду задержался, будто хотел что-то сказать.
- Поехали, голубчик, поехали, - нетерпеливо махнул ему Чернышев. - Да, смотри, не подведи наших. Работай как дома!
- Когда я подводил? - хмуро проговорил Столбов и вышел.
- Толковый парень, - кивнул в сторону двери Чернышев. - Не вовремя только жениться надумал, сенокос на носу, а он свадьбу затевает
- Уж очень неразговорчивый, - заметил Антон.
- Это точно. Разговор из него хоть клещами вытягивай. Еще один такой «говорун» у нас есть. Сенька Щелчков - шофер, который сегодня нас возил. Правда, тот, как испорченный электрозвонок: трезвого не включишь, пьяного не выключишь. Ну, Сенька понятно - на трезвую голову своего заикания стесняется, а этот складно говорить умеет. Как-то на общем собрании подзавелся. Так, скажу тебе, такую речугу закатил, что все рты пораскрывали! А пока не заведется, молчит. Хорошо - молчит, плохо - тоже молчит, - Чернышев устало потер виски. - Что вытянул из него?
- Воду, оказывается, из колодца для питья не брали…
- Как не брали?
- Плесневелая была, - словами Столбова ответил Антон и коротко пересказал содержание разговора.
Чернышев долго сидел молча, тер белые от седины виски, словно у него сильно болела голова.
- Это для меня новость, - наконец сказал он. - А кто давал команду землей колодец засыпать?
- Говорит, бригадир.
- Ведерников? Вот хрыч - мне ни слова об этом. Чернышев задумался, и Антон услышал, как нудно бьется об оконное стекло крупная муха. Тяжесть несбывшейся надежды навалилась на Антона. Еще утром хотелось взяться за сложное дело, которого ждал с первого дня работы. Вспомнилось, как после разговора с подполковником радостно екнуло сердце, как боялся, что за расследование возьмется Кайров. Утром казалось, стоит приехать в Ярское, ухватиться за конец ниточки, и пойдет, и пойдет распутываться клубок забывшегося от времени преступления. Вместо этого - день проходит, а ни ниточки, ни клубка и в помине нет. Сплошной туман. Кости пожелтевшие, может, им сто лет в субботу будет. Упоминал же Кайров подобный случай. Опять же - флотская пряжка, пуговица с якорем…