Тюрин попытался набрать в легкие побольше воздуха, но не сумел тяжелая, сковывающая боль вспыхнула одновременно в двух местах: в груди и в голове. Он подумал, что умирает и эта мысль почему-то нисколько не напугала его.
«Вот и все, — равнодушно подумал Тюрин, — скучно как-то подыхать в темноте. Если бы не Коля, я бы еще пожил лет десять, а может и больше». Он вспомнил механическую лягушку, живую змею, и коньяк и почти догадался, для чего все это было нужно Николаю. Он даже слегка оживился, зашевелил пальцами и посмотрел на стол. Со стороны окна стеклянные предметы едва-едва светились тонким голубоватым абрисом.
«Сволочь, — подумал Тюрин, — как он хитро решил меня в могилу отправить. И это за то, что я не выдал его».
Обида придала Тюрину силы. Он попытался подняться и после нескольких неудачных попыток ему удалось сесть.
— Я же еще жив, тварь, — дрожа от слабости, прошептал Тюрин, — я еще успею. — Со стоном он дотянулся рукой до бутылки, взял ее за горлышко и постучал в стену. Немного подождав, он постучал еще раз, а затем еще и еще. После этого Тюрин поставил бутылку на место и повалился на подушку. Ему вдруг стало очень холодно, так холодно, что зубы начали выбивать дрожь, а все тело ощетинилось гусиными прыщами. Тюрин потянул на себя одеяло и тут услышал, как в коридоре открылась и закрылась соседская дверь. Почти сразу после этого к нему в дверь постучали, и он понял, что его партнер по домино услышал стук.
— Сейчас, Василь Петрович, сейчас, — забормотал Тюрин.
Стук повторился. На этот раз сосед постучал сильнее, и Тюрин услышал его голос:
— Макарыч, ты чего? Макарыч?
— Иду, иду, — задыхаясь от боли, крикнул Тюрин. Он довольно ловко сполз с дивана и, держась одной рукой за сердце, а другой за стену, причитая, побрел к двери.
— Макарыч, — беспокоился за дверью сосед, — отзовись хотя бы. Помер что ли?
— Иду, иду, — крикнул Тюрин. Он уцепился за дверную ручку, навалился на дверь всем телом и свободной рукой быстро справился с замком. Сосед пролез в образовавшуюся щель, пошарил рукой по стене и включил в прихожей свет.
— Что случилось, Макарыч? — спросил он, оглядывая Тюрина. — Плохо что ли? Давай-ка я тебя до постели доведу.
— Плохо, Василь Петрович, — тяжело дыша, ответил Тюрин. Он стоял, держась за ручку двери, похожий на привидение, а сосед, коренастый мужик того же возраста, ухватил Тюрина за талию и аккуратно повел в комнату.
— Извини, Василь Петрович, — забормотал Тюрин на ходу. — Сказать кое-что надо. А то, боюсь, не успею.
— Да ладно, чего там, — ответил сосед. По пути он включил свет в комнате, затем усадил Тюрина на диван и помог ему лечь.