И вдруг всё прекратилось. Натан резко отстранился и, глядя на меня, продолжая удерживать руками, прошептал:
— Просто я соскучился.
А до меня его слова словно не сразу дошли. Потому что перед глазами всё расплывается, и кожа горит там, где он ласкает большим пальцем скулу. И только через несколько секунд сообразить, что он спросил что-то и ждёт ответа, потому что смотрит внимательно и напряжённо.
Сосредоточилась и услышала сквозь гул в голове просьбу, которую он повторил с медленно расплывающейся на лице плотоядной улыбкой.
— Скажи мне, что ты тоже скучала, Ева.
Хотя это больше походило на приказ. В сочетании с тяжёлым взором, который опустил на мой рот, и я затаила дыхание, ощущая, как снова повело от этого откровенного взгляда, как стала болезненно тяжёлой грудь и низ живота жаром обдало.
Целую вечность смотреть в его напряжённое лицо, медленно качая головой из стороны в сторону и, кажется, даже успев уловить на дне его глаз отблеск сожаления, тут же сменившийся вспышкой злости. Не задумываясь об этом прямо сейчас, лишь краем сознания. Медленно, но всё же возвращаясь в свою квартиру, в свою спальню, в своё тело, которое продолжает остро реагировать на его близость…в свои мысли о том, что это не просто неправильно, а это ошибка. Огромная ошибка — позволять так многое этому мужчине, прокравшемуся в мой дом подобно вору. А до этого бесследно исчезнувшему с поля зрения, несмотря на нашу договорённость. И вот, наконец, почувствовать, как становится легче дышать. Всего лишь нужно отодвинуться, нужно увеличить расстояние между нами, чтобы сбросить это наваждение. И он всё же разрешает сделать это, больше не удерживая, разжимая пальцы.
Отвела взгляд, медленно выдыхая, чувствуя, как проясняются мысли в голове и перестаёт словно оголтелое биться сердце. Стиснуть собственные непослушные ладони, шагнув в сторону столика, показав незваному гостю на кресло по ту сторону от себя. Да, вот так хорошо — когда между нами хоть какая-то преграда. Мнимая гарантия моей безопасности.
Дождалась, когда король бездомных всё же удосужился принять мое молчаливое приглашение и сел напротив меня. И впервые на ум пришла мысль, что образ Натана Дарка больше ассоциируется с «королём», чем с «бездомным».
Разве должна быть в нём вот эта гордость? Вот эта самоуверенность в общении с представителями власти? Ведь я видела, как он мог поставить на место полицейских, и это не было похоже на обычные хулиганские угрозы или проклятья. Это походило больше на издевательскую снисходительность к ним. Вот что больше всего злило в задержанном Люка — Дарк держался наравне с детективом, не признавая ни его особого статуса, ни различного социального и финансового положения. Не было в его взгляде ни покорности, ни привычной враждебности, ни смирения.