Вашу мать! Как же колотит…как же рвёт-то на части изнутри. Словно одна за другой канаты рвутся, которыми контроль удерживаю. Вот они…лопаются с громким треском, оставаясь висеть уродливыми обрубками. Неспособные удержать…неспособные остановить того монстра, который не просто поднял голову…он вырывается мощными прыжками вперёд, движимый зовом крови своей добычи, ошалевший от аромата её возбуждения, которым, казалось, пропиталась атмосфера её комнаты, оглушённый её стонами и тихими всхлипами, он алчно жаждет разорвать женщину на куски. Голодный, он готов разодрать свою жертву прямо сейчас. Разодрать, чтобы насытиться так, как привык насыщаться другими. Грубо. Безжалостно. Заставляя кричать не только от удовольствия, но и от дикого страха и агонии. Из последних сил удерживать эту тварь, натягивая канаты, не позволяя сорваться с них, потому что она не как другие. Не знаю, почему решил так. Возможно, потому что сам не хочу с ней, как с остальными. По-другому хочу. Всё хочу от неё. Не просто тело отыметь и забыть на следующий день. Душу её мне надо. Вот ту, что по ту сторону зеркала её глаз. Я же вижу её так ясно. Прямо за моим отражением. И черта с два я её не получу.
Скользнул в тесное лоно двумя пальцами и зашипел в унисон с её судорожным вздохом. Бархатная влажность, от которой ведёт. Сносит крышу напрочь от осознания, насколько она хочет меня сейчас.
* * *
В его глаза. Не смея отвернуться. Словно пришитая к его взгляду. Нечем дышать. Он сжимает пальцы всё сильнее, давая понять, что, если только посмею ослушаться…посмею пойти наперекор, они сомкнутся вокруг моей шеи и будут душить до тех пор, пока я не уступлю…или же не упаду к его ногам той самой сломанной, бездыханной куклой.
Плевать…Завтра я ужаснусь этим мыслям. Возможно, через несколько минут. Но сейчас мне было плевать. Потому что я ощущала в себе и другие пальцы. Уверенные, сильные, дерзкие. Глубоко, беспощадными толчками выбивавшие стоны на грани с криками. Кусать губы, чтобы не заорать во весь голос, не признать своё окончательное поражение в этой битве, и в то же время ритмично подмахивать бёдрами в такт его толчкам, отточенным, напористым и безжалостным.
Стонать вместе с ним, пока растирает ожесточенно клитор, подводя к самой грани…к самому краю сумасшествия, и я вижу отблески своего сумасшествия в его широко открытых глазах, которыми хищно пожирает каждое моё движение. Колотит. Его колотит крупной дрожью, и эта дрожь передаётся и мне. Непослушными руками цепляться за его плечи, чтобы не соскользнуть с подоконника вниз. Словно прибитая его рукой к стеклу бабочка, отчаянно трепыхающаяся, извивающаяся от зарождающегося в низу живота наслаждения. Оно поднимается грозной волной. Выше и выше. Ещё не обрушиваясь, набирая силу, позволяя сделать последние глотки воздуха перед тем, как ударить со всей своей мощью.