Ответа на этот вопрос у меня не было. Как и на другие, которые возникли немедленно после того, как я начал более-менее нормально воспринимать окружающий мир. Ибо в лаборатории наблюдалась немая сцена со статичными фигурами.
Краев стоял столбом, тупо глядя прямо перед собой. Скорее всего, шок от грубого внедрения в мозг – вернее, от отходняка после такового. Ибо Захарову было сейчас не до экспериментов с чужими мозгами.
Он тоже сейчас напоминал неподвижный памятник самому себе. За изрядно поцарапанным бронестеклом его экзоскелета я видел напряженное лицо академика. Интересно, что это с ним?
Два киба-охранника тоже замерли в позах хорошо дрессированных волкодавов, готовых метнуться куда угодно по приказу хозяина. Но хозяин молчал, боясь пошевелиться.
И вдруг я ощутил… что-то. Нечто похожее на мыслеобразы, что посылал мне Лютый, который сейчас шарится по Зоне неизвестно где. Ниточка, коснувшаяся моего мозга. Тонкая, но сильная, как проволока. И растерянная, словно собака, потерявшая хозяина, но, тем не менее, готовая в любой момент защищать его даже ценой собственной жизни.
«Ты кто?» – послал я мысленный сигнал.
Тонкая проволочка, связывающая меня с неведомым существом, напряглась. Она искала не меня. Краева. Это я понял сразу. Но мозг Охотника сейчас перезагружался, словно компьютер после сбоя в работе. И, после секундной паузы, оно ответило. Мыслеобразом-картинкой. Очень красочной и доходчивой, не требующей словесных пояснений.
Я увидел внутренность бронекостюма академика и пиявку Газира, впившуюся своей жуткой пастью в горло Захарова. Впившуюся, но не сомкнувшую челюсти. Одно движение зубастых кусачек, и трахея будет перекушена. Неудивительно, что академик замер, словно статуя.
«Как ты туда попала?»
Новая картинка. Прокушенный воздуховод экзоскелета замкнутого цикла. Понятно. Не сумев прогрызть бронезабрало, сообразительная пиявка нашла более простой путь. Чем спасла мне жизнь – иначе б Захаров просто меня задушил нафиг руками Охотника. И не только мне. Судя по словам академика, последующая участь Краева тоже была бы незавидной.
«Умница», – послал я мысленный сигнал. На что «увидел», как пиявка неуверенно дернула хвостиком. Ну точно как собака, которую похвалил не хозяин, а кто-то другой, кого облаивать и кусать уже как-то несолидно. Хотя я понял, что она на меня слегка в обиде – сначала побил, потом бросил в какого-то хмыря. Но в то же время понимает, что так надо, потому что иначе хозяину было бы плохо. Сообразительная зверюшка. И живучая на редкость. Только что чуть не сгорела, а уже держит зубами за горло главного негодяя сегодняшнего дня.