– Это Хемингуэй. Но он – гений.
– А что насчет моего мужа? – сразу отреагировала Нора.
– Ну, мне трудно их сравнивать… – начала Гертруда, но я перебила ее.
– Все они гении, – заявила я. – И все сейчас надрались по самые брови.
Джойс выпрямился.
– Это такой американизм? – удивленно спросил он и начал шарить по карманам. – Я сейчас запишу.
– Сделаем это дома, Джим, – остановила его Нора. – Доброй ночи, мисс Стайн. Мой Джим… в общем…
Но Гертруда со смехом прервала ее:
– Все хорошо повеселились. По крайней мере, мистер Джойс, ваша жена осталась трезвой. Вы посмотрите на Зельду.
Она указала на очень хорошенькую темноволосую девушку, пляшущую под какую-то неслышимую музыку в кругу из шестерых мужчин, которые в такт хлопали в ладоши.
– Это чарльстон, – пояснила Мэй.
Гертруда Стайн пренебрежительно фыркнула:
– Не слишком эстетично.
Джойс попытался повторить эти движения на негнущихся ногах.
– Как раз то, что тебе сейчас нужно, – сказала Нора. – Пойдем уже.
– Фитцджеральды здесь только проездом, – пояснила Гертруда. – Он имел успех в Нью-Йорке и возвращается туда. – В голосе ее слышалось разочарование. – Он еще приедет. Все это потерянное поколение собирается в Париже, – сказала она. – Им нужно здесь вдохновение, чувство товарищества и…
– …недорогая жизнь, – вставила я.
Джеймс Джойс шатался, но нам удалось вывести его на улицу. Мы помогли ему сесть в такси. Он откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Сможете завести его домой? – спросила я у Норы.
– О, он проспится в такси, и все будет нормально. У нас гостит моя сестра, которая сейчас дома с Люсией и Джорджо. Она поможет, если что.
– У вас есть дети? – поинтересовалась я.
– Конечно. Они у всех есть, разве нет? – Она засмеялась, а затем вдруг умолкла. – Ой. У вас нет, верно?
Я покачала головой. Мэй тоже.
– Джим говорит, что в Париже некоторые женщины живут вместе как супруги. Молодцы, конечно, дело хозяйское, я бы сказала, но вы, по-моему, не из таких.
– Нет, мы не пара, – подтвердила я.
Джойс открыл глаза. О господи, неужели теперь от него последуют вопросы вроде не единственные ли мы с Мэй одинокие женщины в Париже, у кого нет партнеров того или иного пола?
– Святой Фиакр, – вместо этого нравоучительно заявил он, – был ирландским монахом, и теперь его именем названы все подобные транспортные средства. А сам он – покровитель шоферов.
По-моему, это же рассказывала мне и одна из Алис.
– Очень хорошо, Джим, – откликнулась Нора. – А теперь спи дальше.
Такси тронулось.
Мы с Мэй начали смеяться.
– Ну, не знаю, Нора. Боюсь, что век джаза обходится без меня, – заметила Мэй.