– Нора, давай уже выбираться отсюда. Не могу больше выносить все это дерьмо. – Тут он увидел ее. – Что это с ней? – спросил он и повернулся к нам. – Припадок какой-то?
Нора выпрямилась.
– Я просто смеюсь, Джим.
Ему это не понравилось.
– Надеюсь, она не рассказывала вам один из своих анекдотов? Где в кульминации фигурирую я.
– Мы о тебе вообще не говорили, – успокоила его она. – Эту женщину тоже зовут Нора. И она поинтересовалась, не была ли я монашкой. Как тебе прекрасно известно, воспитывалась я далеко не монашкой, за что ты должен благодарить свою счастливую звезду. Иначе ты никогда бы не встретил горничную из «Финнс Хотел», которая подобрала тебя, идущего через парк Стивенс-Грин, и никогда бы не смог… Погодите, как же он тогда сказал? А, вспомнила! «Освободиться из сетей ложной благодетели и угрызений совести». – Она снова захохотала. – Как вам такой способ ухаживания за дамой, леди?
– Значит, ты смеешься надо мной, – обиженно заключил Джим.
– Ах, Джим. Не забивай себе голову всякими глупостями. Смеюсь я над собой – мы просто веселимся с этими двумя девушками. И нечего оглядываться по сторонам в поисках пустых стаканов. Лично я и капли не выпила, хотя видела, что ты управлялся там за нас обоих.
Джойс казался мне совершенно трезвым, но, думаю, его жене было лучше известно, когда для мужа наступал перебор. У них этот разговор выглядел совершенно невинным. Тогда как за стенкой комната была полна мужчин, которые спокойно напивались, полагаясь на своих жен, которые доставят их домой.
– Мистер Джойс, – обратилась к нему я. – Мне очень понравилась ваша книга «Портрет художника»…
– «Портрет художника в юности», – поправил меня он.
– О, простите. Но я правда читала ее.
Его едва заметно покачнуло, и он оперся на плечо Норы.
– Поможете мне, девочки? – спросила Нора. – Я имею в виду, вывести этого парня на улицу и усадить в такси.
Что ж, чему я научилась, работая медсестрой в госпитале, так это умению заставлять мужчин, неуверенно держащихся на ногах, двигаться в нужном направлении. Пока мы вели Джойса сквозь толпу к выходу, он оживленно прощался с остальной компанией.
Гертруда пришла нас проводить.
– Ох уж эти ирландцы, – сокрушенно покачала она головой, как будто все остальные в комнате не были пьяны.
В углу стоял какой-то квадратного вида тип и громко, назидательным тоном что-то выговаривал группе мужчин и очень молоденьких девушек, постоянно тыча в воздух пальцем.
– Этот, который так и норовит проткнуть пальцем вашего Пикассо, точно на ирландца не похож, – заметила я.
Она проследила за моим взглядом.