А глаза у Нюрки детские. Открытые. Чистые, с детской незатуманенной голубизной. И вообще она была абсолютно безобидным и даже добрым существом.
Часто можно было увидеть ее сидящей на деревянной скамеечке около самого входа в наш флигелек, с полной жменей семечек. Больше всего она любила, конечно, конфеты. Однажды кто-то угостил ее. Но больше никто и не баловал… а память осталась. Она увлеченно грызла и выплевывала шелуху на землю, тут же. Но так поступали и взрослые у нас во дворе. А родители Нюркины, будучи дворниками, каждый день безропотно все это выметали. А как же?! Вход в наш «подъезд» должен быть «как у людей».
А щелкала Нюрка семечки так аппетитно, что кто– то из ребят время от времени не выдерживал, подходил к ней и просил:
– Нюрка, дай семечек!
Нюрка заботливо обтирала заплеванные ладони о серую холщовую юбку и все, что было, высыпала в протянутую руку.
Сколько было Нюрке лет, никто не знал. Судя по росту, она была старше нас, конечно. Но она была всегда. И мы, дети нашего двора, к ней такой привыкли.
Нюрка многое понимала. И была деликатна по– своему. Никому не мешала. Никогда сама ни к кому не подходила. Но и не пряталась. Просто отходила в свой дальний маленький дворик, что был рядом, сразу за нашим флигелем. Через неширокую арку между большим нашим и маленьким «ее» двором. Зайдет туда и смотрит оттуда. Выглядывает. Как настороженный зверек. Наблюдает, как мы играем. А мы не обращаем на нее никакого внимания. Относимся как к обязательному бездушному приложению к нашему двору.
Нюрка. Что с нее возьмешь?!
А ей было интересно. Она смотрела издали на нас и улыбалась. Улыбалась простой своей детской улыбкой.
Шло время.
Мы все росли и взрослели. Взрослела и Нюрка. Почему-то ее взросление было более очевидным. И это было отмечено Димкой, самым задиристым пацаном нашей команды.
– Смотри, робя! А у Нюрки-то – сиськи!
Это было открытие! Во Нюрка дает!
До этого всем казалось, что она вообще некое бесполое существо. Серое, как ее юбка. А оно вишь как! И она туда же?!
Даже девчонки-подростки удивились. Действительно, они и не заметили, как Нюрка выросла вместе с ними. Только глаза ее оставались по-детски чистыми. Как и раньше. Как всегда.
А мальчишки-сволочи приставали:
– Нюрка, покажи сиську! Конфету хочешь?
Нюрка, конечно, хотела конфету, но тут краснела, отворачивалась и, шаркая своими полными ногами в валенках или растоптанных ботинках, опускала голову и медленно уходила домой.
Кто и что объяснил Нюрке про «Это», никто не знал. Только заметили, что она стала сторониться парней. Стесняться стала их. А если кто-то из них подходил к ней, чтоб подшутить, растерянно улыбалась и тяжело отправлялась в «свой» двор.