— Туда, что ль? — показала рукой в степь.
— Ну, примерно туда, — подтверждаю.
— Далеко. Мы ваши ''Илы'' только над головой и видим. А вот ястребки к нам ближе стоят. Мы с ними даже танцы устраивали. Жаль, гибнут часто. Влюбиться не успеваешь.
За все время пока мы болтали, в нужную мне сторону не прошла ни одна машина. Но мне было приятно общаться со столь красивой и смелой девушкой. Остальные девчата ее расчета также не обделены женской привлекательностью, но Валя — и это видно — в своем коллективе доминировала. И ярко выделялась красивым лицом, которое не портила даже распяленая на голове пилотка.
Рыжая регулировщица бросала в нашу сторону откровенно ревнивые взгляды. И, не иначе как от вредности, остановила начальственный ЗиС-101, окрашенный, как и всё на фронте, в цвет хаки.
От машины подбежал щеголеватый старший лейтенант и требовательно произнес.
— Товарищ капитан, подойдите к члену Военного совета фронта.
Перехватил чемодан в другую руку и потопал по разбитой в пыль дороге по указанному направлению, имея ориентиром узкую спину старлея.
В кармане гимнастерки у меня лежала справка за подписью Щербакова о том, что аттестационной комиссией ГлавПУра мне присвоено специальное звание батальонного комиссара, но менять петлицы я не стал — приказа не было на руках. Так и ехал в полк капитаном ВВС. Даже старое удостоверение сохранил. И командировочное предписание мне выписали в кадрах ВВС на капитана. Мальчишество, конечно, но хотелось приехать в полк летчиком, героем, а не политическим пешеходом. Потом политотдел авиадивизии доведёт до всех приказом, что я теперь комиссар. Нелетающий.
Получил предписание в политуправлении фронта и поехал в полк на перекладных. А с приказом сказали:
— Ждите, приведем вас в соответствие. Недели не пройдёт.
А я не тороплюсь. Хочется себя подольше лётчиком ощущать.
В машине сидел член Военного совета Сталинградского фронта товарищ Хрущёв. В военной форме генерала. Даже с лампасами. Только без петлиц.
— Товарищ член Военного совета, капитан Фрейдсон. Направляюсь для прохождения дальнейшей службы в Н-ский штурмовой авиаполк.
— Какая должность? — спросил Хрущёв.
— Комиссар полка, — отвечаю.
— А почему капитан?
Объяснил в трех словах создавшуюся ситуацию.
— Садись в машину, — приказал Хрущёв. — По дороге поговорим. Я хоть и не туда. Но крюк до твоего полка небольшой будет. Заодно своим глазом гляну, что там у вас. Тебя представлю народу, — засмеялся задорно. — Цени.
Залез в салон. Шофёр помог поставить в ноги мои вещи.
Оглянулся. Девочки-зенитчицы чистили свои пулемёты. И снаряжали в приёмные короба длинные тысячепатронные ленты к ним. Рогожина командовала, не обращая внимания на высокое начальство.