— Да… зато мы привычные, только если полушубок романовский дадут да валенки. А как если в одной шинелишке останется и в ботиночках с обмотками? — женщина истово перекрестилась, — Пресвятыя Богородица, спаси, сохрани, заступись перед сыном своим за раба божьего воина Афанасия. Аминь.
— Сколько лет мужу?
— Сорок третий пошел. Большой уже мальчик, — усмехнулась медсестра.
— Что ж его призвали не в срок?
— Так он доброволец. В дивизии Народного ополчения комиссарит в батальоне. До войны он парторгом на заводе был. На ''Фрезере''.
— А дети как? Одни дома?
— Что им будет. Они уже взрослые, самостоятельные. В восьмой класс пошли. По ночам на крыше зажигалки тушат, — сказала с гордостью. — Двое их у меня. Близнецы-сорванцы. Ой, подождите, я вам тут, на посту таблетки дам. Вот водичка — запейте.
— Спасибо, — отдал я пустую мензурку.
— Вы сами только выздоравливайте быстрее, товарищ Фрейдсон, да прикройте моего Афоню сверху, чтоб ему воевать было ловчее. А то сказывали, лютует фашист в воздухе. Бомбит и бомбит бойцов наших. А вы, сказывают, их сбивать умеете, фашистов проклятых.
— Обязательно, как только так сразу, — ответил я ей. — Спокойной ночи. Как звать то вас?
— Да зови Васильевной. Меня все тут так зовут.
В темной палате ярко, как два красно-желтых карлика, звездами мерцали папиросы у окна.
— Ари, давай подгребай к нам на ночной перекур, пока обхода нет, — Коган подал голос от форточки.
Подошел, взял папиросу. Прикурил. И после первой затяжки спросил комэска.
— Иван Иванович, странно мне, что вы в вашем возрасте всего лишь капитан. Но если это для вас вопрос неприятный, то можете не отвечать.
— Да всё просто, Ариэль. После Гражданской я десять лет прослужил старшиной эскадрона. На сверхсрочной. И думал до пенсии старшиной служить. А на смотре сам Буденный за отличную рубку шашкой мне часы серебряные вручил да и направил в приказном порядке меня под Ленинград на курсы. Я ж не знал, что это такое. Оттуда я через полгода вышел уже по третьей категории — кубик в петлицу. И на взвод. В тридцать пятом аттестовали на старшего лейтенанта. А в тридцать восьмом эскадрон поручили, шпалу кинули и медаль ''ХХ лет РККА'' на грудь повесили. Удовлетворил твое любопытство?
— Угу, — промычал я, потому как в это время затягивался табачным дымом.
— Что еще хочешь знать? Не стесняйся.
— А расскажите про Гражданскую войну.