Тут меня окликнул второй сопровождающий. Недолужко все больше в молчанку играл.
— Куди, холера, побиг, — услышал я в спину.
— Как куда? — удивился я, оборачиваясь. — Одеваться для улицы.
— Не потрибно. У довгий направо и на вихид. Там у двори нас автобус чекаэ. В ньому пичь топиться. Жарко буде дюже.
— Не… так не пойдет, — покачал я головой и демонстративно покрутил босой ногой обутой только в тонкий кожаной тапок без пятки. — Не положено так красному командиру.
Недолужко стоял рядом и делал вид, что его это совсем не касается никак.
Второй сержант аж пятнами пошел по лицу от злости.
— А ну вороши милицями, жидок порхатий. Буде тут вин мени указвати що належить, що не належить.
Подскочил борзо ко мне и толкнул в спину, указывая направление. Я еле на ногах устоял.
Вот они — ''тараканьи бега'', - понял я. — Начались. И еще понял, что из госпиталя уходить мне нельзя, ни под каким видом. Пропаду, и звезда героя не поможет.
Уперся устойчиво костылями с паркет и лягнул со всей дури назад загипсованной пяткой этому гебистскому антисемиту в колено. Хорошо пошло. Давно известно, что чем больше шкаф, тем громче он падает.
Он и упал, заверещав, как хряк перед зарезанием.
— Ой, мамо, вин мене вбив. Ой, як боляче. Шмаляй його, Недолужко.
Недолужко, на ходу вынимая из кобуры пистолет, двинул в мою сторону. Молча. Ошибка было его только в том, что он подошел ко мне слишком близко.
А у меня в руках все же костыли. Твердые да длинные. И на гипсе я уже вполне уверенно стою.
Костылем снизу по запястью и пистолет улетел в сторону.
Наотмашь костылем по наглой упитанной морде. Нажрал, гад, ряшку на госпитальных харчах раненых объедая.
И еще тычком костыля в ''солнышко'' так, что он на задницу сел. А потом и лег.
Второй сержант гебешный все это время жалобно по-собачьи скулил с закрытыми глазами, обхватив руками травмированную коленку. В таком полушубке валяться на паркете ему было, наверное, мягко. И тепло. Не простудится.
Заорал и я.
— Тревога! Диверсанты! Тревога! Нападение диверсантов!
Не прекращая орать тревогу, подобрал пистолет от Недолужки с паркета. Оказался тривиальным ТТ. Осторожно оттянул затвор — ствол без патрона. Все по уставу. Стрелять в меня Недолужко не собирался, только попугать хотел.
Передернул затвор и повернулся. Вовремя, однако. Второй сержант, не переставая рюмить, подвывать и подскуливать, тянул из своей кобуры дрожащей рукой Наган.
— Стоять! Оружие на пол, иначе стреляю наповал, — в коридорном проеме политрук Коган картинно нарисовался в дуэльной позе, сжимая в кулаке вытянутой руки маленький треугольный пистолет богато блестящий хромом и никелем.