Восьмичасовая связь застала тройку на пути в предвершинный лагерь. Шли быстро и уверенно, но дойти до 8500 засветло им, конечно же, не удастся. К этому они были готовы.
– База! База! Я четвёртый (это был позывной группы. – Д.М.), – связался с базовым лагерем Хомутов.
– Где находитесь? – спросил Тамм.
– На четвёртой-пятой верёвке между лагерями. Мы все-таки решили идти на 8500, чтобы завтра в День Победы выйти на штурм, – сказал Хомутов.
– Идите, – после небольшой паузы ответил руководитель экспедиции.
Они продолжали путь в кромешной темноте. Единственная путеводная нить – перильная верёвка. Владимир Пучков, шедший первым, после нескольких часов «слепого подъёма» выбрался наконец на какой-то гребень. В лицо дунул холодный резкий ветер. Скорее всего это Западный гребень, значит, палатка пятого лагеря где-то рядом. Вскоре он нашел её.
Вход в палатку был аккуратно завязан капроновым шнурком. Чтобы развязать узел, Володе пришлось снять рукавицы. Руки мгновенно окоченели, но разделаться с ним он всё же успел и, не снимая кошек, завалился в палатку. Вскоре подошли Хомутов и Голодов. Было около двенадцати ночи.
9 мая. Флегматичная луна повисла над частоколом гималайских пиков. Полная тишина. Ветер окончательно стих. Погода обещала не подчиниться прогнозу, обещавшему на 9 мая её резкое ухудшение. Достали сахар, курагу. Приготовили чай. Самочувствие хорошее. Настроение тоже. Когда обнаружили в рюкзаке несколько соленых рыбин, которых успел им сунуть перед выходом из базового лагеря «главкормилец» Воскобойников, пошутили: мол, не помешала бы сейчас кружечка пива.
Угомонились около двух ночи. Забрались в спальники, не снимая ботинок (утром на этом можно сэкономить целый час). Подключились к баллонам, поставив минимальный расход. Можно было и не экономить кислород, но они успели привыкнуть за время работы на горе к ночной норме – пол-литра в минуту. Решили встать в пять утра.
Юрий Голодов должен был разбудить товарищей. «Альпинизм мне в организм «биологические часы» вложил, – вспоминает он. – Спал спокойно, знал, что проснусь «по заказу». Первый раз открыл глаза без пятнадцати пять. Снова уснул на двенадцать минут. Зашевелился, стал разжигать примус. В палатке – минус 23, на улице – 40 градусов мороза. Разбудил ребят».
В палатке все покрыто инеем: кислородные маски, спальные мешки, пуховые куртки, кислородные баллоны. («Такое впечатление, что мы находимся в глубокой ледниковой трещине», – запишет позже в дневнике Валерий Хомутов). Разожгли примус, и в палатке сразу потеплело. Сразу стало веселее. Час ушел на сборы. В шесть утра, связавшись втроем одной сорокаметровой верёвкой, Хомутов, Пучков, Голодов вышли на штурм.