Спать не хотелось совершенно, но и гулять по Парижу было не с руки. Погода испортилась. Под ногами слякоть, и сверху тоже что-то такое капает, не слишком очевидное: то ли снег с дождем, то ли дождь со снегом. Одним словом, просто Амстердам или Питер, а не Париж, но делать нечего. А раз так, пришлось идти в кабак. Вообще, получалось, что в новой своей ипостаси — или тело Баста фон Шаунбурга следовало считать аватаром? — Ицкович все свое время проводит в поездах и питейных заведениях, благо средства позволяют, и молодой здоровый организм не возражает.
«И то хлеб!» — Усмехнулся Олег, устраиваясь за столиком в маленьком полупустом кафе.
В противоположном конце зала какой-то мужик в матросской куртке из толстого сукна и берете с помпоном наигрывал что-то тихое и тоскливое на аккордеоне, но музыка Олегу не мешала. Он взял уже ставшие привычными кофе и коньяк, и углубился в свои мысли. А подумать, если честно, было о чем. Появление Тани, а теперь еще и Ольги, оборачивало историю «трех толстяков» во что-то совсем иное. И, рассматривая теперь весь этот «фантастический роман», Олег не мог не прийти к выводу, что, кто бы им так не «подфартил» — Бог ли это был в своем непостижимом промысле, дьявол, или инопланетяне — у их появления здесь и сейчас определенно имелся какой-то пусть и трудно формулируемый, но зато легко угадываемый сердцем смысл. Им предстояло стать провидением, богом из машины, неучтенным и неизвестным фактором … Однако кто-то или что-то — ведь могло случиться и так, что они пятеро являлись ни чем иным, как эффекторами природы, пытавшейся скомпенсировать накопившиеся отрицательные изменения — так вот этот кто-то или что-то явно стремились изменить с их помощью сложившуюся историческую последовательность, переиграть историю, переломить ее ход.
«Роль личности в истории …» — Усмехнулся Олег и с недоумением уставился на пустую рюмку.
Черт его знает, как это вышло, но он совершенно не помнил, чтобы пил. Однако все уже выпил, и сигарет выкурил … три штуки. И кофе остыл.
— Гарсон!
Олег заказал еще кофе и коньяк, закурил очередную сигарету и решил, что, даже если он ошибается, и ничего провиденческого в его попадании в этот мир, или, вернее, в это время, нет, он все равно будет жить и действовать так, словно провидение, и в самом деле, избрало его своим орудием. Но если так, то следовало серьезнейшим образом обдумать, что и как можно сделать чтобы остановить рвущийся на встречу с айсбергом безумный «Титаник» европейской цивилизации. И вот здесь действительно было достаточно места для позитивного мышления. Думай, не хочу, что называется. Вот он и думал под быстро уходящий коньяк и стынущий кофе, но когда во втором часу ночи добрался-таки до гостиницы, мотало его не по-детски. Даже крепкий организм Шаунбурга с таким объемом алкоголя справлялся на пределе своих весьма серьезных возможностей.