Bei einem Tango, Pariser Tango…
Ich schenke dir mein Herz beim Tango
Die Nacht ist blau und süß der Wein,
wir tanzen in das Glück hinein…
«Чёрт! — У Виктора едва сердце не ушло в побег через горло. — Мать твою…!»
А Татьяна, завершив песню, остановилась к «залу» вполоборота, подняла было руку с дымящейся папиросой к губам, но задержала движение, повернула голову и внезапно улыбнулась, создавая такой эффект, что сердце и в самом деле рвануло куда-то сквозь ребра, но…
— Будьте любезны, «Листья», маэстро!
«Листья?! Ах, да, «Листья»…»
И он заиграл, а она… Она прослушала проигрыш, выдохнула дым, и…
Он даже не заметил, как они «прошли» всю программу, но факт. Прошли. Пролетели. Прожили! И как прожили! Великолепно, замечательно, так, что захватывало дух и рвало на части сердце, и кровь то ударяла в голову, то устремлялась в безрассудный бег…
— Ты… — Сказал он, вставая из-за инструмента. — Ты…
— Я… — Она была обескуражена не меньше Виктора. Наваждение закончилось, но что-то изменилось. — Я даже не знаю…
— Ты чудо… Олег…
— Молчи!
— Ты…
— По-моему, я готова.
— Да. Несомненно!
Они стояли и смотрели друг на друга и глупо улыбались, и Татьяна подумала вдруг, что пить и курить можно бросить и завтра, если вообще. А сегодня, сейчас, положено ей снять стресс или нет?
«Положено!» — Решила она и улыбнулась еще шире:
— А теперь я хочу вина, а завтра…
— А завтра? — Так же широко улыбнулся Виктор.
— Завтра ты позвонишь герру Рамсфельду и скажешь, что мы готовы.
— А мы готовы? — Но, уже задавая этот вопрос, Федорчук понял, что знает ответ не хуже, чем Татьяна.
Глава 15. Европа, март 1936
Поместье Бойд раскинулось всего милях в двадцати на запад от Блэрского замка. Впрочем, у Бойдов имелись и свои собственные руины. В трехстах метрах от «New Boyd's House» и метров на полсотни выше торчала среди куп деревьев старинная башня и видны были закутанные в плющ, как в шотландский плед, остатки крепостной стены. Ну а «Новый дом Бойдов» построили «совсем недавно» — всего лишь в начале восемнадцатого столетия и, судя по состоянию, в последний раз ремонтировался еще до того, как покойный полковник Бойд — в то время молодой человек в высоких чинах — отправился на англо-бурскую войну[251]. Но, добравшись из Эдинбурга до места — морем до Данди, поездом до Питлохри, и, черт знает, на чем ещё до поместья — Степан обнаружил, что верить первому впечатлению не стоит. Особняк и парк действительно выглядели неважнецки, но зато внутри дома Матвеева ожидало немало приятных неожиданностей. К этому моменту стряпчий в Эдинбурге уже поставил сэра Майкла в известность о характере и размере наследства. Ну что ж, почти 150 тысяч полновесных английских фунтов стерлингов