В третью стражу (Намор) - страница 338

Ссылка на профессоров похоже окончательно раззадорила ветерана Великой войны — он презрительно фыркнул:

— Теоретики! Они и канифоли-то не нюхали! Уверен: сделаю!

— Благодарю вас, господин капитан! Но надеюсь, вы понимаете: эти работы нужно вести в строжайшем секрете. Со своей стороны обещаю адекватное денежное вознаграждение и … Об остальном поговорим, когда я увижу действующий экземпляр радиостанции.

«Так», — подумал Степан, — «Как там, у классика: заходил Штирлиц, угощал таблетками…»

— Значит, по поводу ремонта оборудования висковарни мы договорились. Держите меня в курсе.

На этом ударили по рукам, обговорили способ информирования заказчика о ходе работ и ещё какие-то мелочи.

Тепло попрощались. Лишь за воротами мастерских Степана начала бить крупная дрожь, такая, что закурить удалось с пятой попытки — одна сигарета просто выпала из руки, другая порвалась, спички ломались при чирканьи о коробок. До поезда оставалось всего полчаса — неспешным ходом до вокзала идти было не более пятнадцати минут. Пешая прогулка слегка успокоила, и в вагон Матвеев садился с выражением крайней удовлетворённости на лице.

А через четыре дня — «Надо же! Всего четыре дня! Все-таки великая вещь прогресс…» — придав слегка помятому в спальном вагоне лицу точно такое же выражение, Матвеев сошел с поезда на перрон вокзала Гар-дю-Нор в Париже. Начиналась новая глава его жизни.

Вообще-то Олег предполагал остановиться в отеле. В «Триумфе», например, или в «Цюрихе», но команданте[322] д'Аркаис и слушать не захотел.

— Вы шутите, Себастиан? — Спросил он, улыбнувшись одними губами. Глаза испанского офицера, — серые, а не карие, как можно было предположить, спокойные глаза, — оставались внимательными и в меру, но не оскорбительно холодными. — Вы же мой гость. Так недолго и честь потерять, а я кабальеро[323], и где-то даже идальго. Вы меня понимаете?

Фон Шаунбург понимал, потому и поселился в квартире друзей или, возможно, даже родственников майора — на Виа Лаитана. Квартира была просторная, обставленная старой — местами даже несколько обветшавшей — мебелью такого стиля и изящества, что даже дух захватывало. О, да, разумеется, ее лучшие времена пришлись на начало века. Но и то сказать, в эту эпоху мебель, как и многие другие вещи, служила людям гораздо дольше, чем не в таком уж отдаленном будущем, а, кроме того, «Арт Нуво» он и в Африке стиль, тем более, в Испании, и еще того больше, в Барселоне. Мелькнула мысль — а не поработал ли над этими стульями и полукреслами сам Гауди? Олег ничуть бы не удивился. Барса она, разумеется, город пролетарский — что есть, то есть — но кроме того и столица искусств. Во всяком случае, вполне могло оказаться, что где-нибудь неподалеку, к примеру, по Рамблес прохаживается сейчас Пабло Пикассо, а в таверне на соседней улице сидит за стаканом белого вина Сальвадор Дали. Такое время, caramba, el tiempo asqueroso