Увидев, как Юз помогает кому-то перебраться через изгородь, Егоза радостно заулыбалась. Даже в потьме она узнала Вестника.
***
Валевский любил дочь и больше всего на свете желал ей счастья, но вот эти обречённые мысли, зарождавшиеся в голове девочки, пугали его. Многие в определённый момент задумываются о бессмысленности сопротивления происходящему. Ведь куда проще сдаться. Умереть, а дальше — будь, что будет. Ведь если вдуматься, мир сам отверг людей.
— Боже, — выдохнул Сергей Николаевич.
Это опасные мысли. Они крушат надежду, рушат веру в жизнь. Но что делать? Как заставить поверить в то, что жизнь ещё не кончена, что впереди ещё много побед. Да, будут и поражения. Но ведь подняться можно только с колен.
— Почему они этого не понимают? — бубнил себе под нос старик.
Задумавшись, он и не заметил, как прошёл в здание, миновал коридор, не ответив на приветствия встретившихся по пути водяных, и вошёл в свою комнатушку.
Валевский прикрыл за собой дверь и неожиданно даже для самого себя заплакал.
— Устал?
Вопрос застал Сергея Николаевича врасплох. Он оторвал глаза от пола и только после этого заметил гостя. Мужчина сидел на кровати в пол-оборота к двери и, упёршись локтем в письменный стол, следил за хозяином комнаты. Ставни были открыты. В окно лился тусклый свет от ближайшего костра, но и его хватило, чтобы рассмотреть и узнать мужчину. Белые как мел волосы, маленькие глазки-бусинки, мощные накачанные руки. Вместо старых растрёпанных одежд как у городовых, на нём были надеты новая кожаная куртка, джинсы, кроссовки и кепка на голове.
"Явился, Князёк", — прыснул про себя Валевский. Захотелось развернуться и уйти. Пусть эта встреча окажется всего лишь сон.
— Чего молчишь, Серёжа?
Гость выглядел не старше тридцати пяти лет и обратился к пожилому хозяину комнаты слишком вальяжно, но тот никак не отреагировал, а спокойно сел на табурет под окном.
— Рано. Ожидал тебя только через два года.
— Обстоятельства изменились.
— Что-то случилось?
Князь проигнорировал вопрос старика и задал свой:
— Серёж, я пока тебя ждал, немного послушал, о чём люди шепчутся, и вот что меня озадачило — почему вы своим детям такие странные имена даёте? Юла, Егоза, Хромой Юз... Что за цирк? Димы, Васи, Юли и Иры уже не в почёте?
Вопрос звучал не насмешливо, а задан был вполне серьёзным тоном, и поэтому Валевский решил ответить.
— Есть ещё и Димы, и Васи, и Иры. А новые имена — это попытка отстраниться от прошлого, создать что-то иное... Многие винили в Шабаше человеческий образ жизни и мышления. От них и открещиваются.