Кот невозмутимо обнюхивал полку.
— Ты назвал кота Дэн Гейбл?
— Да. Дэн Гейбл Шин. Он у меня с тринадцати лет. В тот мой день рождения мама отвезла нас с Ферн на ферму, и мы выбрали себе по котенку. Я назвал своего Дэн Гейбл, а она свою — Нора Робертс.
— Нора Робертс?
— Ага. Кажется, это какая-то писательница. К несчастью, Нора Робертс залетела и умерла при родах.
— Писательница?
— Нет! Кошка. Ферн никогда не везло с питомцами. Она окружает их любовью и заботой, а они в благодарность отбрасывают копыта. Она слишком открытая.
Это в ней Эмброузу и нравилось — ни капли притворства. Но он не собирался признаваться в этом Бейли.
— Я пытался обучить Дэна Гейбла борцовским приемам — просто чтобы он соответствовал имени, но пока он умеет только растягиваться. Хотя, знаешь, растяжка — это ведь основа основ. И это даже больше, чем я сам могу сделать, — усмехнулся Бейли.
Дэн Гейбл — борец, олимпийский чемпион. За всю Олимпиаду[51] он не уступил ни одного очка противнику. Когда он закончил Айова-Стейт, у него было всего одно поражение. Дэн тренировал «Айова Хоукайс» и стал настоящей легендой спорта, но Эмброуз сомневался, что Дэн был бы польщен, узнай он, что в его честь назвали кота.
Дэн Гейбл-кот потерся о ногу Эмброуза, но потерял к нему интерес, как только Бейли постучал по колену кончиками пальцев. Кот тут же запрыгнул на него, Шин похвалил его и погладил.
— Говорят, животные — хорошее лекарство. Вообще-то я хотел щенка. Ну, знаешь, лучший друг человека — пес, верный парню, который не может ходить. Всем достать носовые платки. Но мама была против. Она села за кухонный стол и заплакала, когда я попросил собаку.
— Почему? — удивился Эмброуз. Насколько он знал, Энджи Шин — прекрасная мама. Странно, что они с Майком не подарили сыну щенка, например, на Рождество.
— Ты знаешь, что я даже задницу сам подтереть не могу? — спросил Бейли, глядя Эмброузу в глаза.
— Э-э-э…
— А еще, если наклонюсь вперед за чем-нибудь слишком сильно, то не могу выпрямиться. Как-то раз я полчаса проболтался, пока мама не вернулась домой и не усадила меня нормально.
Эмброуз молчал.
— Моя хрупкая мать может поднять меня под руки и усадить на стул в душе. Она моет меня, одевает, чистит зубы и причесывает. Делает все. Они с отцом по очереди переворачивают меня по ночам с одного бока на другой, потому что сам я это сделать не могу, а если долго лежу в одном положении, у меня все затекает. И так каждую ночь с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.
У Эмброуза ком стоял в горле, но Бейли не унимался:
— Поэтому, когда я сказал, что хочу щенка, это стало последней каплей. Она не могла заботиться о ком-то еще. Мы нашли компромисс. За котом не нужен особый уход. Ферн обычно кормит его и меняет в лотке опилки. Думаю, у них с мамой договор на этот счет, но ни одна не признается.