Во власти стихии. Реальная история любви, суровых испытаний и выживания в открытом океане (Олдхэм-Эшкрафт) - страница 100


На следующий день прилетели Кромптоны. Дожидаясь, когда сядет их самолет, я нервно мерила шагами зону прибытия аэропорта. Когда они обняли меня при встрече, я заплакала. Мы сразу же отправились на «Хазану».

Пока мы шли к «Хазане», я слышала только, как Кристина повторяет:

– О нет. О нет…

Питер хранил молчание. Даже когда «Хазана» оказалась прямо перед ними, они не могли поверить своим глазам.

– Поразительно, что она не затонула, – сказал Питер, с изумлением глядя на меня – да уж, я и правда выжила чудом.

Мы сели в кокпите, и я в очередной раз пересказала всю историю. Я постаралась ответить на все их вопросы. Некоторые объяснения давались легко, зато другие задевали за живое, и, вопреки моей воле, из глаз снова лились потоки слез. Питер достал фотоаппарат и сделал много фотографий «Хазаны». Кристина явно была потрясена увиденным до предела. Я никак не могла справиться с эмоциями, и бесконечные потоки слез катились по щекам.

На «Хазану» пришла моя мама, я познакомила ее с Кромптонами. Увидев, как я расстроена и опустошена, мама переключилась в режим «фельдфебеля» и погнала меня в гостиницу отдыхать. Я вернулась с ней в гостиницу, оставив хозяев «Хазаны» наедине с их переживаниями.

Кромптоны договорились об отправке в Англию уцелевших вещей. Они предложили заодно отправить вещи Ричарда его семье, если я захочу, – то, что я посчитаю нужным. К этому времени я уже забрала с «Хазаны» почти все наши пожитки, но необходимость заново перебирать вещи Ричарда снова забросила меня на психологические «американские горки». Я очень старалась не вспоминать, когда он надевал ту или другую рубашку или шорты. Я не раз ловила себя на мысли: к чему вообще все это упаковывать? Но я не могла просто бросить вещи, ведь какие-то из них могли что-то значить для членов его семьи.

Пришлось вызвать полицию, потому что на Таити снималось с учета двое, а на Гавайях зарегистрировалась только я одна. Поскольку Ричард был британским подданным, пропавшим без вести в нейтральных водах, полиция должна была провести расследование. Они были добры ко мне, снова и снова задавая мне вопросы, но что-то не сходилось. Моя хронология событий не совпадала с их: время столкновения «Хазаны» с ураганом «Реймонд» не состыковывалось с последующими событиями. После старательных подсчетов и детального моделирования ситуации они наконец заключили, что я, должно быть, была без сознания двадцать семь часов, а не три, как я все время думала. Эта информация стала для меня очередным шоком. Двадцать семь часов? Неудивительно, что море было таким спокойным, когда я очнулась. Где было мое сознание и мой любимый в эти потерянные часы? У меня не было ни малейшего шанса спасти Ричарда. Я выпала из жизни больше чем на сутки. Это означало, что мое плавание продлилось на день дольше, чем я думала, и все-таки – с чьей помощью, Бога, Голоса, своей собственной? – я добралась до Гавайев. Голос был прав, это очередное доказательство того, что мне суждено было жить дальше. Но почему Голос не подсказал мне, что я была без сознания двадцать семь часов? И где был тогда Голос?