— Проблемы? Какого черта ты тут несешь?! Кто ты вообще такой?!
— Я уже говорил, я — Хром. А Микки… он умер.
— Умер… — глаза грабителя впервые с начала разговора прояснились. — Как… это?
— А как умирают? Раз и все, — Эндрюс провел ладонью по горлу. — Нет его больше. Понимаешь? А скоро… скоро не будет и вас.
— Чегоооооооо? — опешил наркоман. — Ты что, угрожаешь? Угрожаешь НАМ?!
— Да нет… просто говорю… — человек в вампирском плаще склонил голову набок и улыбнулся. — Говорю, как есть.
Он знал, что грабители не стерпят такой наглости, и те вполне оправдали его ожидания… Сперва обкурившийся наркоман вытянул из кармана грязной помятой куртки складной нож, а затем в руках второго, который с самого начала казался более благоразумным и менее пропащим, появился обрезок стальной трубы.
— Ну, ублюдок? — радовался первый грабитель. — Что ты теперь будешь делать? А? Уже обделался, небось? А?
— Да, уже дрожу… — Эндрюс облизал губы. — От нетерпения.
Шаг вперед, быстрый, настолько быстрый, что глазами не уследить, затем взмах рукой, чуть медленнее, достаточно для того, чтобы второй грабитель отшатнулся, и ладонь прошла немного в стороне от его лица… Промах? Нет, вовсе нет — все происходило так, как задумал Эндрюс, уже сжимающий пальцы наркомана, которыми тот держал импровизированную дубинку.
— Лучше… — человек по имени Хром с силой дернул металлическую трубу на себя… дернул так сильно, что если бы грабитель не отпустил железку, то остался бы без кисти. — Отдай это мне.
Эндрюс ухмыльнулся.
— А теперь… — сталь мрачно блеснула. — Закончим нашу маленькую игру.
Удар. Грабитель с пустыми глазами завопил от боли и, баюкая сломанную руку, упал на колени. Нож глухо стукнулся об асфальт перед ним.
Удар. Второй отлетел в сторону, нелепо размахивая руками, как сломанная кукла, и затих, впечатавшись в кучу мусора. Он был жив и даже не покалечен — только потерял сознание. Эндрюс не хотел убивать тех, у кого был шанс… Только убирал с дороги — и все. А вот другие, те, кто тянет за собой, в зыбкую зловонную жижу, товарищей… Те заслуживали смерти. Медленной и мучительной.
— Больно?
Эндрюс небрежным пинком перевернул поскуливающего наркомана на спину.
— Очень больно? — заботливо осведомился он, склонившись над поверженным грабителем и больше всего в этот момент походя на старого черного грифа. — Вот до чего доводят вредные привычки… Теперь ты не сможешь пользоваться правой рукой. Какая жалость… Но у тебя еще есть левая!
Стальная труба вновь поднялась и опустилась, раздался характерный хруст и, почти сразу, хриплый стон наркомана, из которого всю дурь уже вышибло нестерпимой болью. Он лежал, с растерзанными окровавленными руками, и боялся пошевелиться. И страдал, очень сильно страдал… А Хром улыбался.