— Спаси Бог тебя, Мотря, за все, что ты сделала. Скажи, чем я могу отслужить тебе?
— Тяжело тебя было на этом свете удержать. Тикала твоя душа из тела, и если бы не Богдан, одной мне не справиться. Вот ведь как чудно. Не первых вас вижу, кто две души в одном теле носит, но чтоб так друг за дружку держались, такое редко увидишь. В одной хате вдвоем ужиться трудно, а тут в одном теле… Но не о том речь. Трудную службу с тебя стребую. Никого о том не просила — без толку просить было. А у самой не выходило. Но ты сможешь. Найди мне девочку, сиротину, что науку мою перенять сможет, по глазам ее узнаешь, — и ко мне в дом приведи. Торопить тебя не стану: в силе пока, есть еще время. Но не забывай о том, всегда помни о службе своей.
— Ну что ж, со службой все ясно, буду искать. Еще одно тебя спросить хочу, если сказать сможешь.
— Да, могу. Могу твои сны и сны жены твоей в один соединить. Об этом спросить хотел?
— Чего хочешь ты за то?
— И тут плата немалой будет. Ночь за ночь тебе отдать мне придется, коль захочешь с жонкой свидеться.
— Я готов, ночь впереди, готов платить наперед.
— Нет, сегодня нет. Устала я за эти дни, роздых мне нужен. Раньше чем за две недели не приезжай. А лучше — через месяц.
Все было сказано, и сказано четко. Тем для разговора не осталось. Надев вторую тапку на ее ногу, разделся и улегся на свою лавку. Покушав и спрятав горшки в печь, она разделась, задула лучину, подошла к моей лавке, наклонилась и поцеловала меня в щеку:
— Не серчай, Владимир, и не торопись. Поверь, нам всем роздых нужен. Так лучше будет. Где ты там, Богданчик? Выходи, тетка Мотря с тобой попрощаться хочет.
Богданчик, легко и непринужденно задвинув меня в подвал сознания, пошел прощаться с теткой Мотрей, а я, пользуясь тишиной и покоем, начал размышлять над предстоящими срочными и несрочными задачами. Так незаметно и заснул.
Утром, нагрузив мешками заводную лошадь, расцелованный на прощанье Мотрей, пообещал, что приеду к ней, как только из Чернигова вернусь.
— Иллару передай, как увидишь, что сегодня после полудня буду в селе, Софию Керимову смотреть буду, а то трусится над ней, как над яйцом, потом к нему загляну, если сможет, пусть дождется. Разговор к нему есть.
— Передам. Ну, тогда до свиданьица, Мотря, жди в гости. Теперь я от тебя не отстану.
— Ну-ну. Посмотрим, на сколько тебя хватит, багатур.
* * *
Тропинка в сторону нашего села была хорошо протоптанной, и вопросов, куда ехать и как не заблудиться в лесу, ни у меня, ни у лошадей не возникало. Часа через полтора въехав в деревню, направился к дому атамана — доложиться о своем вступлении в строй и получить рекомендации по дальнейшему правильному и целесообразному времяпрепровождению. Атаман оказался дома и искренне обрадовался моему появлению. Рецепт универсальный во все эпохи: если хочешь, чтобы тебе некоторое время все были рады, исчезни недели на две из их жизни. Так устроена наша психика, что вспоминает человек в основном только хорошее. Поэтому, увидев тебя и вспомнив о тебе, люди вспомнят что-то хорошее и обрадуются. Но ненадолго.