Глава 3. Украденная жизнь
Франческа
Стук в дверь. Громкий, настойчивый, он вырывает из липких объятий кошмара.
— Франческа, открой.
Отворачиваюсь, утыкаясь носом в серый бархат софы. Простыня вся влажная и сбилась — я сильно ворочалась ночью.
— Пожалуйста. Это ненадолго.
Не буду слушать! Не открою! Пусть оставит меня в покое или уже войдет сам, как привык это делать. Благо на двери ни щеколды, ни замка. Я подперла ее на ночь стулом, но никогда не поверю, что для Элвина это станет серьезным препятствием.
Он не пытается ворваться. Снова настойчиво стучит и, поняв, что я не собираюсь открывать, повышает голос:
— Сеньорита, я сейчас уезжаю… должен. Не знаю точно, когда вернусь. Возможно, не раньше вечера. Дом твой, ты в нем хозяйка. Только прошу, не уходи никуда и не делай глупостей.
Смешно! Куда я могу уйти — сам же запретил мне через ошейник.
Но… если вчера он сказал правду, запрет давно не действует. Я свободна!
Мысль заставляет подскочить на месте. Я выбираюсь из-под одеяла, крадусь к двери и вслушиваюсь в его затихающие шаги.
В голове какая-то сумятица. Вчера я так и не смогла до конца оправиться от новостей. Казалось, реальность — понятная и знакомая с детства — истончилась, изогнулась, обернулась невообразимой ложью. И я уже не могу доверять ни миру, ни себе самой.
Невозможно было отрицать слова мага. Перемены в обстановке в башне, пугающие перемены в его поведении. Как бы ни хотелось мне списать все на желание Элвина поиздеваться над пленницей, я не смогла этого сделать.
Особенно когда он снял перчатку с левой руки.
В ужасе от новостей я закрылась в своей комнате и объявила, что буду спать здесь, на диване.
И что не хочу его видеть.
Он долго убеждал меня через дверь пойти в гостевую комнату, где есть нормальные кровати. А потом прислал брауни с постельным бельем.
Ночью мне снились кошмары. Я стояла за дверью, а нечто с другой стороны стучалось и умоляло впустить его. Совсем как Элвин. Еще в памяти остался зал, полный битого стекла. Осколки ранили босые ноги. Я шла по ним, оставляя кровавые следы…
Выждав для гарантии десять минут, я открываю дверь и иду заново исследовать башню.
Его покои. Не его — наши. Тысячи мелочей говорят, что теперь рядом с мужчиной в этих комнатах обитает женщина. Туалетный столик, заставленный баночками с румянами и пудрой, россыпь шпилек и расписной веер на бюро, шелковый шарфик на спинке кресла.
— Леди! — писклявый голос из-за спины заставляет подпрыгнуть.
Всего лишь очередной брауни. Он застенчиво хлопает длинными ресницами и поглаживает ладошками пушистую кисточку на хвосте.