Превратилась в кошку, и дом обрушил на меня запахи. Сотни, тысячи запахов, рассказавших о забытой жизни больше, чем Элвин вчера.
Это было невыносимо! Настолько, что мне захотелось сбежать — сейчас, немедленно. Наплевав на здравый смысл и все доводы разума.
И вот: метель…
— Ну уж нет! — упрямо говорю я непонятно кому. Снова распахиваю створку и мнусь на пороге.
Был бы рядом кто-то уговаривающий меня остаться, я бы шагнула в снежную круговерть. А так — злости не хватает, чтобы решиться.
В холл влетает порыв ледяного ветра, вносит нечто огромное, белое, облепленное снегом.
Снежный ком на ножках?
От неожиданности я выпускаю дверную ручку. Дерево с такой силой хлопает о косяк, что, кажется, вся башня содрогнулась.
Ком не спеша отряхивается, осыпая снегом пол, шкафы, ковер на полу и мой плащ.
— Козел? — потрясенно спрашиваю я.
— Ме-е-е, — соглашается ком.
* * *
Я ошиблась. Не козел, а коза! Самая настоящая коза — вон какое вымя.
Крупная, больше пони. С длинной, густой снежно-белой шерстью, большими ушами и золочеными острыми рогами.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я у козы, как будто она может ответить.
— Ме-е-е.
Коза проходится по холлу, по-хозяйски оглядывается. Пробует на вкус портьеру, но почти сразу выплевывает. Встав на задние ноги, изучает содержимое полки и, покосившись на меня, чуть подталкивает фарфоровую фигурку. Та падает на пол и разбивается.
А коза снова опускается на четыре ноги, шевелит ушами и смотрит на меня. И вид у нее при этом такой невинный, что сразу ясно: она сделала это специально.
— Ты что творишь?! — возмущенно спрашиваю я, забыв, что это дом Элвина и мне не должно быть никакого дела до его вещей. — А ну пошла отсюда!
— Ме-е-е, — ехидно отвечает коза.
— Да я тебя сейчас… — я осекаюсь, внезапно поняв, как глупо со стороны смотрится мой разговор с козой.
Она снова отвечает глумливым меканьем и, задрав хвост, уходит в сторону лестницы с таким торжествующим видом, что я еле сдерживаюсь, чтобы не броситься за ней следом.
Буду я еще за какой-то козой бегать! И вообще: наверное, это коза Элвина. Вот пусть сам с ней и разбирается.
Нет, ну какая наглая тварь!
В холле после ее нашествия форменный разгром. Портьера пожевана, на полу подтаявшие хлопья снега и фарфоровые осколки.
— А ну стой! — приказываю я пробегающему мимо брауни. — Как твое имя?
— Скриблекс, леди.
Ах да! Скриблекс. Мы познакомились два дня назад.
Два дня или двадцать лет?
Неважно.
— Убери здесь, — приказываю я. И снимаю плащ, чтобы вернуть его в шкаф. К двум десяткам других плащей и меховых накидок — женских по крою и фактуре ткани.