— Мне казалось, мы обсудили все еще четыре года назад, — она хотела, чтобы это прозвучало мягко, но получилось все так холодно. — Все кончено, Отто! Уходи!
— Мужчина всегда выполняет свои клятвы. Я сделал это, — ответил незваный визитер, лаская ее шею. — И пришел подарить тебе свободу.
Она презрительно сузила глаза:
— Какую свободу? О чем ты?
— Свободу от божественного проклятья, — он заговорил все быстрее, сбиваясь, путаясь, спеша выплеснуть что-то важное. — Я сделал это! Да, сделал! Меж нами больше нет преграды, любовь моя. Теперь мы сможем быть вместе. И вместе состариться…
Она сняла его руку с плеча так, будто это было дохлое насекомое:
— Ты болен, Отто. Я повторю то, что сказала еще четыре года назад: я не люблю тебя. Никогда не любила. Ты надоел мне. Уходи, или мне придется заставить тебя уйти.
Мелькнула мысль дернуть шнур, вызвать слуг, но Юнона представила, какие шушукания и сплетни ждут ее на следующий день, и поморщилась.
Нет уж. Она вполне в состоянии сама разобраться с назойливым поклонником.
В темных глазах мужчины мелькнула угроза:
— Ты снова за старое? — прорычал он.
— Уходи, Отто. Я повторяю это в последний раз.
— Я уйду. Но ты пойдешь со мной.
Она и так слишком долго терпела. Когда-то молодой Отто фон Вайгер был мил в своей щенячьей влюбленности и даже заставлял ее сердце биться чуть быстрее. Но есть пределы, которые не дозволено перешагивать никому.
Юнона вскинула руку, чуть прищелкнула пальцами и…
Ничего не случилось.
Она недоуменно посмотрела на свою ладонь, предприняла вторую, а затем и третью безуспешную попытку. Гортанный выкрик также не возымел никакого эффекта, и впервые за долгие годы ей стало страшно.
— Я же сказал: ты пойдешь со мной, — прошептал фон Вайгер, снова опуская свои медвежьи лапищи ей на плечи, и Юнона явственно ощутила, что стоит ему стиснуть пальцы чуть сильнее, как он сломает ей ключицы.
Она выдохнула, кивнула его отражению в зеркале.
— Хорошо. Ты разрешишь мне одеться?
— Одевайся, любовь моя.
Она медленно облачалась в платье и думала. Разум, привыкший видеть десятки, сотни вариантов — лишь сними очки, — сейчас наблюдал только вязкую тьму.
Неужели прочие люди всегда обитают в этой жутковатой неизвестности?
Думай, Юнона, думай!
Он безумен, и он опасен, потому что обладает властью блокировать силу Стража. Какие еще возможности ему доступны?
Словно желая полюбоваться на себя в зеркало, она сделала шаг к двери. И еще один. Остановилась у зеркала и, преодолев одним прыжком расстояние до шнура, вцепилась в него так отчаянно, словно от этого зависела ее жизнь.