Громилы верно поняли намек и убрались удивительно быстро. А я осталась наедине со своими спасителями. Чувство признательности мешалось с опасливым знанием, где именно обычно водится бесплатный сыр. У необычной незнакомки и ее грозного спутника не было ни единой причины вмешиваться в естественный ход вещей. Зачем они сделали это и что потребуют за помощь?
— Это было очень глупо, девочка, — сказала мне женщина. — Ты, наверное, совсем новенькая и не знаешь, как и что здесь устроено. Благодари свою удачу, что встретила Тильду и Зигфрида. Из какого клана тебя изгнали?
Я стояла, в растерянности хлопая глазами. Предприпадочная дрожь никак не желала проходить, я цеплялась за выскальзывающую реальность, не будучи до конца уверенной, что приступ уже не начался. Слова незнакомки казались бессмыслицей.
— Эй, детка! Ты слышишь меня? — женщина подошла поближе.
— Она в шоке, Тиль, — отозвался мужчина рыкающим басом.
Она взяла меня за плечи, встряхнула. Вблизи я разглядела, что у незнакомки разные глаза. Правый был черным, пугающим провалом. Левый — теплый и карий, искрился смехом.
— Ты прав, — и уже обращаясь ко мне, — пойдем с нами, малышка. Не бойся, мы друзья.
* * *
Шли мы недолго. Обогнули порт и выбрались на заброшенный пустырь. В центре его горел костер, стояло несколько палаток и три крытые телеги. Чуть поодаль над охапками сена дремали коротконогие мохнатые лошадки.
Я механически переставляла ноги, следуя за своими спутниками. Если у них были злые намерения, бегство только ухудшит положение. Если же они и правда друзья, как сказала женщина, то вдвойне глупо бежать от предложенной помощи.
У огня, помешивая еду в котелке, сидела девушка с оливковой кожей и тонкими чертами лица, кутаясь в подбитый мехом плащ. При виде нас она взвилась:
— Тиль, что так долго?! А кто это с вами?
— Зови Ринглуса, Фэй. У нас прибавление.
— А-а-а…
Меня ожгло коротким любопытным взглядом, и непоседа-Фэй ускакала. Тильда подвела меня к огню, усадила:
— Вот так. Ты голодная?
— Не знаю, — сосущее чувство голода куда-то делось, словно сейчас, когда еда наконец стала доступной, ему надоело меня терзать. — Наверное, да. — Я еще помолчала и призналась: — Я не ела два дня.
— Понимаю. Такое бывает поначалу. Жить не хочется. Но здесь не так мерзко, как может показаться, поверь. И не все люди ужасны; встречаются такие, с которыми вполне можно иметь дело.
— Отстань от нее, Тиль, — сказал мужчина. — Дай прийти в себя.
Женщина фыркнула:
— Не учи меня кидать нож, Зигфрид, — и снова повернулась в мою сторону. — Как твое имя, девочка?