Звуки поднялись ввысь над костром, унося меня туда, где чистая радость весенней пляски у костра в Белтайн мешалась со сладкой горечью верескового меда. Флейта пела сама, я лишь дарила ей дыхание и тепло пальцев.
Окончив фразу, я прервалась и уставилась вопросительно на своих мучителей. Флейта звала, просила продолжить, но я не могла позволить себе уйти целиком в музыку, слишком боялась за нас двоих.
— Да, она действительно играла, — кивнул Ринглус. Он был задумчив и больше не щурился. — Ты сможешь так сыграть на чужом чейнадхе, Тиль?
— Нет, — покачала головой женщина.
— Вы ведь фэйри? — наконец дошло до меня. Не знаю, почему я не понимала этого раньше. То ли не ожидала встретить фэйри, свободно гуляющих по человеческому миру, то ли чуждость Изнанки подрастерялась, пообтерлась с них. — А что вы здесь делаете?
— Хороший вопрос, юная леди. Но раз уж вы у нас в гостях, будет вежливо, если вы первая расскажете о себе.
Я набычилась:
— Откуда я знаю, что вам можно доверять? Мой друг говорил, что ничейный человек — добыча для фэйри.
— Он так говорил, да? Ты слышала, Тиль? Какая интересная мысль…
— У тебя нет выхода, — вмешался Зигфрид. — Кроме одного: быть честной. Кто подарил тебе чейнадх и учил играть на нем?
— Мой… — я решила называть вещи своими именами. — Мой любовник. Он фэйри. Я не скажу вам его имя и клан, пока не буду уверена, что вы друзья.
Это не было совсем уж ложью. Я не крала флейту Рэндольфа, она попала ко мне случайно. И что совсем уж странно — непонятно откуда, но я твердо знала, что в этой случайности была закономерность. Флейта стала моей потому, что воин хотел этого, и никак иначе.
Они обменялись понимающими взглядами.
— Я думаю, это все объясняет, — резюмировал Ринглус. — Любовь — такое дело. А где сейчас твой фэйри, девочка?
— Не знаю, — против воли я всхлипнула. Насколько легче было бы, будь Рэндольф рядом. Как я соскучилась по его молчанию! — Нам пришлось расстаться.
Они снова понимающе переглянулись. Это неприятно, когда все вокруг всё понимают, а ты одна сидишь, как полная дура.
— Прости нас за нелюбезный прием, дитя, — мягко сказал Ринглус. — Жизнь среди людей учит не доверять им. Мы должны были убедиться. Будь нашим гостем. Ты голодна? Мы накормим тебя. Если нужен отдых, можешь поспать. Никто не будет гнать тебя и не причинит вреда.
Все как-то сразу стали ужасно заботливыми со мной. Тильда протянула миску, до краев наполненную ароматным варевом из овощей и мяса. Заснувший было голод вдруг проснулся и вцепился в меня когтями, аж желудок свело. Обжигая язык, почти не чувствуя вкуса, я глотала похлебку и остановилась, только когда ложка заскребла по дну.