— Нет, командир, не думаю. Септимус метит в тираны Этрурии. Узнав, что ты жив и rex галлов, он теперь сам хочет стать царем тусков, как Тарквинии в старые времена. И не искренен он. Зовет тебя увидеть жену и сына, а сам обманом стал Спуринии мужем. — Наверное, на моем лице отразились переживания от новости, что Септимус спит с женщиной, которая родила мне сына. Собственно, как человек двадцать первого века я должен был бы нормально воспринять такую новость. Признаюсь, что на самом деле, услышать это было неприятно. Мастама по-своему воспринял мои мимические метаморфозы. — Спуриния до сих пор не ведает, что ты жив и здоров. Сам не знаю, как так вышло, но долгое время она тяготилась обществом Септимуса.
— Почему ты рассказал мне то, что обычно послы держат при себе? — Интересуюсь. Мастама, наверное, к такому вопросу был готов. Ответил сразу и без раздумий.
— Я помню, каким ты был командиром и если чужой народ принял тебя, то ты лучше того Септимуса каким он стал.
— Ты обижен на него?
— Нет. Обида слишком мелочный повод для предательства. Я предаю Септимуса, потому, что хочу остаться верным своему народу, Этрурии.
— И что ты можешь мне посоветовать?
— Не ехать. — Просто ответил Мариус.
— Останешься со мной?
— Если позволишь.
— Что с ногой? — Я заметил, что Мариус постоянно трет колено. Да и тему не мешало бы сменить. Односложные ответы не способствуют разговору.
— На консуалиях, под квадригу попал.
— Где? — Само вырвалось, Мариус сказал что-то непонятное для меня. Слава Богам, он сразу ответил:
— В Риме. Сейчас это город Септимуса. Он и на дарах тебе неспроста приказал набить «Септимус — царь Рима». А не давно, когда ты разбил легион Руфуса и Арреций присягнул ему.
— Так чего же сейчас больше хочет Септимус, мира или войны?
— Рано или поздно он нападет. Но не сейчас. Сейчас за его спиной Этрурия, в которой не всем понравятся его амбиции и луканы с Тарентом на юге.
— Тарент?
— Влиятельный город. Два года назад Тарент помог эпирскому Пирру захватить Керкиру и теперь вполне может рассчитывать на помощь Эпира. А Пирр хорошо укрепился в Македонии и сейчас располагает прекрасной армией, солдаты которой выиграли не одно сражение. Септимус разбив компанцев, расширил южные границы Этрурии до лукан. На том бы мог и остановиться. Ведь греки с луканами в давней вражде. Так нет же! Фурии попросили защиты то ли от лукан, то ли от Тарента, и Септимус оставил там две манипулы. Теперь луканы с севера прижаты Этрурией, с юга им угрожают Фурии, а с запада, усилившимся союзом Эпира с Тарентом. И в такой момент сеноны потребовали больше золота!