Пробую остановить аллюр: чуть отклонившись назад, подтягиваю на себя повод. Он понимает! Стал как вкопанный. Чудо, а не конь. Вот и имя подходящее. Одобрительно похлопываю коня по шее, приговаривая: «Ты — Чудо!». Трясет головой, перебирает от нетерпения ногами.
Подъехав к Хундиле и стоящей рядом с отцом, Гвенвилл, говорю:
— Конь замечательный! Позволь, объездить его за городом. — Хундилу так и распирает от гордости: его гость и жеребец смогли покорить умением и грацией толпу, привести к восторгу и восхищению.
— В твоем роду случайно не было друидов? Вчера ты рассуждал как зрелый муж, сегодня без усилий укротил коня! Скачи! Хотел бы я составить тебе компанию, но останусь. — Машет рукой, будто в отчаянии, глаза смеются. На публику хитрец играет.
Целую Гвенвилл, пускаю Чудо шагом по улице к городским воротам. Многочисленная толпа зевак идет за нами. У ворот ко мне присоединились Уэн и Хоэль. Хундила и тут все предусмотрел: старик решил сыграть по крупному и не скупится; на компаньонах кольчуги и шлемы. Жрец понимает, что короля делает свита.
За два часа выездки у меня с Чудом сформировался, понятный только нам язык общения. Конь быстро научился правильно понимать мои намерения. Уэн и Хоэль только руками разводили, восхищаясь конем. Жеребец ничуть не устал, но я решил, что для первого раза достаточно.
На подъезде к дому Хундилы мной овладела странная тревога. Предчувствие меня не обмануло. Во дворе у дома вижу старых знакомцев — Флавия и Луция. Перекусывают, негодяи.
Наверное, услышав коней, на пороге появляется Хундила, за его спиной, мелькает заплаканное лицо Гвенвилл. С одной только мыслью побыстрее прирезать подлецов, спешиваюсь.
Хундила, подняв руки, беспристрастно заговорил, обращаясь не ко мне лично, а ко всем, кто может его слышать: «Этруски Флавий и Луций утверждают, будто ты бренн Алатал — центурион Этрурии Алексиус Спуринна Луциус. Еще, что убил ты знатного бойя по имени Адальгари и его компаньонов. По праву жреца Мутины объявляю справедливый суд до смерти».
Флавий от неожиданности поперхнулся, Луций, напротив мерзко ухмыльнулся и, бросив на землю недоеденную лепешку, шагнул вперед.
«Тебя гад, прирежу первым», — ярость уже разрывала мне грудь.
Слуга или раб Хундилы вручил этрускам мечи и щиты.
Я расстегиваю пояс, жаль пачкать такой кровью красавец меч, отдаю его Уэну. Великан Хоэль протягивает мне свой. Беру, не отводя взгляда от Луция.
Иду навстречу негодяю. Меня догоняет Уэн со щитом. Хотел отмахнуться, но пришла ясность: «Нет. Не дам им никакого преимущества», — чувствую покой и умиротворение. Благодарю Уэна, надеваю на руку щит.