И вот, вернувшись в Лилонгве, он теперь сидел дома за машинкой и думал до обеда закончить свой репортаж. Ему казалось, что все получается у него сухо и бесцветно, и все оттого, что он боялся написать лишнее. В то же время он считая, что должен написать обо всем, что узнал. Начиналось у него так: «Нападение на деревню Итете, где проживали представители племени нвангела, было совершено на рассвете группой „молодых воинов“, как они себя называли, из соседнего племени мби. Они были вооружены старыми ружьями, ножами-мачете и копьями. Стреляя из своих ружей в воздух, они ворвались в дом местного вождя, вывели его на улицу и тут же обезглавили. После того как деревня пробудилась в панике, молодые убийцы, среди которых узнали нескольких учеников-старшеклассников из соседней школы, устроили настоящую охоту за наиболее видными людьми этого большого селения. В одном доме было убито пять человек, включая двух детей; я видел их разбрызганную по стенам кровь. Начальник уезда подтвердил гибель 32-х человек. Эта кровавая акция была, видимо, местью за убийство две недели назад традиционного правителя племени мби в деревне, где в основном проживали представители этого племени. Среди более чем сотни убитых оказались и люди из других племен, убитые по ошибке. Все убийцы были из племени нвангела. Этот порочный круг насилия разорвать пока не удается, но в уезд стянуты крупные полицейские силы, ведутся поиски и аресты подозреваемых».
Мфумо убрал пальцы с клавишей машинки и посмотрел в окно, не зная, что писать дальше. За окном служанка домохозяйки развешивала на кустах выстиранную одежду. Мысли у Мфумо метались в голове, как летучие мыши в пещере, куда кто-то вошел с факелом. Известно, что у всего есть своя причина. Здесь иногда говорят: никто не бегает среди колючего кустарника просто так. Либо он гонится за змеей, либо змея за ним. Одна из причин кровавой драмы была очевидна, и пальцы Мфумо вновь проворно забегали по клавишам: «То, что вызвало кровавые столкновения в Ндендве, следует искать в давнишней борьбе между теми, кто считает себя коренными жителями, и теми, кого они считают пришлыми. Вот что мне сказал староста соседней с Итете деревни: „Мы уже не в силах выносить этих мби. Когда я был еще ребенком, в нашей деревне их не было ни одного. А теперь они говорят, что это их земля“».
Мфумо снова посмотрел в окно, словно ждал оттуда подсказки, которая позволила бы ему указать на способ разрешения всех этих разногласий. Он знал, что в Африке всегда жила межплеменная рознь, которая часто сопровождалась кровопролитием. В колониальное время побаивались сразу пускать в ход копья для выяснения межплеменных отношений, потому что обычно посылалась военная экспедиция, и нигерийские стрелки, которых здесь постоянно держали, огнем пулеметов рассеивали обе враждующие стороны, а иногда сжигали их деревни, уничтожали посевы, а вождей племен увозили в наручниках. Память о такой экспедиции жила иногда на протяжении целого поколения, и этого было достаточно для сохранения мира. После независимости все подобные распри вспыхнули с прежней силой. Новые правители сами иногда были связаны с враждующими племенами и не могли быть беспристрастными. А чаще они были больше заняты борьбой за власть в стране и ее последующим удержанием как можно дольше, чем наведением порядка в той или иной провинции, где снова лилась кровь.