Сбор в недальний путь, однако, не остался незамеченным соседом по палате, унтером Шебутновым. Он получил осколок в бок, в госпитале ему приказали лежать смирненько пять дней (кость не задело), вставая лишь по нужде.
– Куды ж ты, милок, заделался на ночь глядя и без костылей?
– Тебе-то что?
– Мне-то ничего, а вот тебе Марь Захарна велела ногу не беспокоить, как я слышал.
– Да чё там? Сам же глянь: нога в полном порядке, никаких от неё беспокойствиев. Да и как девка-дура может в лечении понимать? Я пошёл.
– Смотри ж… – послышалось с койки.
Было бы лишь небольшим преувеличением сказать, что Семирылов вернулся с триумфом. Не наблюдались всеобщее ликование и поздравления с успехом. Зато внутреннее воодушевление присутствовало, и даже с избытком, тем более что оно было подогрето местным сортом вина, именуемым «полугар». И с торжеством во взгляде Семирылов провалился в полноценный сон.
Пробуждение оказалось далеко не радужным. Головная боль и мерзопакостное ощущение во рту были не только привычны, но и ожидаемы. Куда хуже была боль в раненой ноге – она болела не сказать, чтоб сильно, но уж весьма отчётисто, а накануне ничего такого не было. Солдат немедля ухватился за тощее одеяло, дабы рассмотреть источник беспокойства, и…
Раздавшийся вслед за этим вопль мог перебудить весь госпиталь, если бы там были спящие (осмотр произошёл сравнительно поздно). Ноге сразу же было обеспечено повышенное внимание всей палаты. И дело того стоило.
Кожа на месте, куда попала вражья пуля, стала тончайшей и нежнейшей, как у новорожденного. Кусок мяса под ней исчез, будто его не было. Но оказалось нечто такое, что могло бы встревожить любого: кусок кости, накануне казавшейся прочной и целой – тем более что так оно и было, – исчез. Малейшее движение отзывалось резкой болью.
– Порча!!! – Это было первое членораздельное слово пострадавшего.
Он несколько раз перекрестил огромную вмятину на ноге. Разумеется, никакого результата это не дало. Сбежалась чуть ли не половина палаты – собственно, все, кто мог ходить. Те, кто этого не мог, молили счастливцев поделиться впечатлениями. Те именно так и делали:
– Твою же ж…
– Как ножом вырезало, только что кожа цела…
– Сроду такого не видывал, даже не знал…
– Я видел у церквы. Там стоял солдатик с рукой тож от пули…
– Это как тебя, брат, угораздило?
– А скажу, как, – раздался спокойный голос унтера Шебутнова с койки. Он не видел и не мог видеть состояние ноги Семирылова, но говорил вполне уверенно. – Накануне вечером ты пошёл без костылей за винцом? Пошёл, было дело. Говорила тебе Марь Захарна, что ногу нельзя беспокоить? Говорила. Так на кого тут пенять надобно?