Перед тем как начать атаку, Семаков посмотрел на предполагаемую цель в подзорную трубу, хотя щель в броневой заслонке сильно ограничивала возможности. План атаки сложился.
– Михал Григория, по готовности угости большими гранатами вдоль палубы сначала второго справа, потом правофлангового. А как пожар займётся, так продолжи малыми. Там некому будет тушить. – И тут же последовала команда в механизм связи: – Иван Григория, иду в атаку на двоих справа. Большие постарайся не тратить. Бей малыми от души. С богом!!!
Начарт «Морского дракона» уяснил план командира и скомандовал комендорам:
– Носовой, пали вдоль палубы! Если попадёшь тремя, так и ладно, больше пяти тратить запрещаю. Кормовой, палить после носового и только по команде. Разрешаю выпустить двенадцать, но если поразишь с десяти, я не в обиде.
После следующих четырёх атак у эскадры прикрытия всё ещё оставались два корабля прикрытия. К этому моменту Фрол Неболтай получил отскочившей щепкой в бок, но броня спасла. Сам картечник при этом лишь удивился: его всего-то сильно толкнуло. Очень скоро боеприпасы к картечнице кончились, и молодой казак нырнул в трюмный люк помогать на подаче гранат. По пути он коротко рассказал товарищам-матросам о положении дел.
Семаков решил, что пора прорываться к броненосцам.
– Иван Григорьевич, как с повреждениями и потерями?
Доклад Руднева был чёток. Состояние «Херсонеса» оставалось неплохим. Правда, имелись три пробоины, но все выше ватерлинии; трюмная команда деятельно их заделывала. Убитых не было, но шестерых матросов крепко посекло щепками. Их снесли в лазарет.
– Иван Григорьевич, иду в атаку на броненосцы. Прикрывай меня.
Вёрткий кораблик ускорился, разгоняясь до полного. Он обошёл корабли прикрытия на сравнительно небольшом расстоянии: не более десяти кабельтовых. Перед ним грохотала огнём цель: плавучая батарея «Лав».
– Михал Григория, больших гранат не жалей…
Больше Семаков ничего не успел сказать: ядро, выпущенное из ретирадного орудия, попало в заднюю стенку рубки, пробило обшивку и ударило командира в спину. Щит не подвёл, но командира ударило о штурвал. На некоторый промежуток капитан второго ранга забыл, как дышать, лёжа на полу.
Лейтенант Мешков действовал в соответствии с Морским уставом:
– Командир ранен! Принимаю командование! Боцман, двоих в рубку, раненого перенести в лазарет. Мичмана Шёберга сюда! – К этому прибавились еще некоторые фразы, уставом не предусмотренные.
Действия всех чинов отличались слаженностью. Двое матросов резво подхватили командира и понесли в трюмную выгородку медицинского назначения. Хотя тот протестовал и утверждал, что дойдёт сам, но помощники твердили: «Раненым самим ходить не можно».