Гельману показали всего пять фотографий. — О’Коннор развел руками и вздохнул: кто может знать это точно? — Когда он перешел к фотографии Федоренко, он указал на нее со словами: «Этого человека я видел в Треблинке». Но Ивана он не опознал ни на одной из четырех оставшихся фотографий, хотя знал, как это делали другие, что они искали человека по имени Иван Демьянюк. Теперь давайте остановимся на этом чуть подробнее.
О’Коннор сел на диван рядом со мной.
— Мы можем предположить, что с памятью у Шломо Гельмана все в порядке, потому что он вспомнил Федоренко. Но тогда почему он не опознал Ивана? Как он мог забыть ужасного Ивана, но помнить менее известного и менее заметного Федоренко? Он знал, кого он должен искать, но тем не менее не опознал Демьянюка. Почему остальные выжившие в Треблинке так уверены, что Демьянюк — это тот самый Иван, и почему Гельман не заметил и не опознал его на одной из всего четырех оставшихся фотографий? Теперь мы уже никогда не узнаем ответы на эти вопросы, — сказал О’Коннор, — потому что в прошлом году Гельман умер.
Смерть Шломо Гельмана очевидным образом ослабила позиции защиты Демьянюка: свидетельские показания Гельмана произвели бы гораздо большее впечатление, если бы он пришел в суд как свидетель и заявил: «Это не он!» — чем если О’Коннор будет читать его слова по бумажке.
Потом О’Коннор вкратце рассказал о трех остальных успешных опознаниях. 29 марта 1978 года Пинхас Эпштейн указал на фотографию № 16 и сказал: «Это фото очень сильно напоминает мне Ивана. Оно не очень четкое, и возрастные изменения, конечно, сказываются. Форма лица, в особенности выпуклый лоб, укрепляет у меня ощущение, что это тот самый Иван. Характерная особенность — короткая шея на широких плечах. Именно так Иван и выглядел».
27 декабря 1979 года Соня Левкович опознала Джона Демьянюка как «Ивана Грозного», а 12 марта 1980 года в гостиничном номере в Нью-Йорке Чил Меир Райхман опознал Демьянюка, выбрав его фото из предложенных восьми.
Райхман был девятым и последним свидетелем почти за четыре года, который в итоге опознал Ивана. Трое из этих девяти свидетелей — Туровски, Гольдфарб и Линдвассер — после опознания Демьянюка умерли; Левкович в конце концов отказалась от своих показаний.
Тут О’Коннор напомнил мне, что было еще восемь известных очевидцев, которые не опознали Ивана, и не менее пятнадцати других, имена которых не были известны, но которые не опознали Ивана, отвечая на вопросы израильских следователей. Но на суде эти пять выживших свидетелей будут выступать на стороне обвинения. Это Розенберг, Чарны, Боракс, Эпштейн и Райхман.